Бычара (СИ)

— Я не мужчина, и некого воскрешать! — грубо и упрямо парировал я. Правда, как ребёнок. Но я уже не мог остановиться, меня не собирались слушать, а главное — слышать. У меня нет того, что должно быть у настоящего мужика. Нет — и точка!

Решив доказать ей, что я безжалостное животное, я грубо схватил её за шею и начал сдавливать пальцы. Теперь она не разговаривала. Неудобно доказывать свою правоту, когда задыхаешься.

— Никому нет места рядом со мной, — процедил я сквозь зубы, показывая их для устрашения. — Я псих! Мудак! И мудаком сдохну!

— Ты ошибаешься, — прохрипела она, пытаясь хоть как-то дышать под моим натиском.

— Не ошибаюсь! — прорычал я в её лицо и немного ослабил хватку, разрешая Аманде задышать и прокашляться. Пока она приходила в себя, я наслаждался её видом, но испуга в глазах по-прежнему не было. Какая-то бракованная Аманда. — Скажи честно, ты ненормальная?

— У меня просто большой опыт, Джек, я умею договариваться с психами, — пояснила она, поправляя длинные коричневые растрепавшиеся волосы и поглядывая в зеркало с таким видом, будто бы её и не душили пару секунд назад. — У меня диплом психотерапевта и несколько лет практики за плечами.

Я перестал наблюдать за ней и отвернулся.

— Посмотри на меня, Джеки, — мягко попросила она и настойчиво сжала пальцы на моём плече. Я повернулся, не зная, почему подчиняюсь, и с застывшим в глазах непониманием уставился на бывшую девочку. — Ты должен остановиться. Не бежать от себя больше. Остановись. Двадцать лет — достаточный срок для одиночества, поэтому хватит. Теперь всё по-другому. Ты вырос и стал сильным. Стал тем, кем и хотел быть. Подобных Бруно больше нет на твоём пути и никогда не будет. Ты сам решаешь свою судьбу и сам выбираешь дорогу, по которой идти.

Тут я оборвал её душераздирающий монолог. При упоминании Бруно у меня от злости раздулись ноздри, челюсть сжалась вместе с кулаком, словно у быка, носящегося по арене в попытке догнать и уничтожить раздражителя. Сейчас помехой была Аманда, облизывающая пухлую нижнюю губу. Сжав руку в кулак, я порывисто впечатал его в спинку кресла рядом с её головой.

— Зачем ты мне напоминаешь про этого садиста? Я и так вспоминаю о нём каждый день! — прорычал я, не зная, чего она добивается своей провокацией.

— Нужно, чтобы ты выплеснул наружу всё, что у тебя внутри. Всё, что копилось в тебе эти годы, уже выплёскивается вместе с агрессией. Освободи себя, Джек, — шептали её губы, пока она медленно наклонялась ближе ко мне. — Не держи в заточении мужчину и отпусти мальчика. И если ты называешь себя скотиной, то почему Бруно ещё жив? Почему ты не убьёшь его? Не потому ли, что ты человек и в тебе есть сострадание?

— Не выводи меня из себя, Аманда, я не хочу тебя травмировать, — прошипел я, в очередной раз борясь с желанием что-нибудь сломать.

— О, за это не волнуйся, Джеки. Ты травмировал меня раньше, в тот день, когда влюбился в Люсию.

На этих словах Аманда всё же открыла дверь и вышла, не давая мне возможности ответить.

— Я люблю тебя, Джек, — выдохнула она признание в опустившееся тонированное окно. Её голос был наполнен горечью и уверенностью, которая ни на минуту не оставляла её. — Я реально сижу и думаю, какой же ты, блять, охрененный. С таким львиным характером и сексуальной щетиной, а ещё эти твои серые, как пепел, глаза. И застёгивай рубашку на все пуговицы, Джек, а то из-за твоих мышц мне, боюсь, трудно услышать тебя.

— У тебя не получится держаться за мои искусственные яйца, услышала?! — я предпринял отчаянную попытку оставить последнее слово за собой.

Аманда усмехнулась. Показала открытую ладонь и медленно сжала кулак:

— Хорошо, буду держать тебя за импланты. — Подмигнула она и уверенно направилась к дому.

— Вот сучка!

========== Глава 3: Мы занимались любовью ==========

— Я бычара, а не лев, — огрызнулся и повернулся в сторону пассажирского кресла, где десять минут назад сидела Аманда и закидывала комплиментами. Я был бы уверен в том, что её слова — ложь, призванная ввести меня в заблуждение. Уловка, чтобы я потерял над собой контроль. Показал слабость, страх перед новым и неизвестным, если бы не её глаза. В тот момент они пылали искренностью.

Я остановился на одном из светофоров, пропуская поток поворачивающих машин. Нужно отдышаться, решить, что делать… и напиться.

Те несколько стопок водки, которые я опрокинул в себя в клубе, никак не давали о себе знать — мозг оставался до бешенства трезвым. А мне нужно было залить спиртом новые ощущения. От идеи, пришедшей мне на ум в следующую секунду, трудно было отказаться, и я отправился в круглосуточный бар своего дяди.

В голове всё ещё назойливо звенел голос Аманды.

Выйдя из машины, я остановился возле заведения дяди Эдди и прикрыл глаза, неосознанно прислоняясь лбом к холодной поверхности двери. В памяти снова всплыло лицо Аманды, и, чтобы вновь не зависнуть на её губах, я вошёл внутрь и лениво поплёлся по безлюдному залу.

— Посмотрите, кто пришёл! — радовался дядя моему появлению. Конечно же, он учуял от нерадивого племянника запах алкоголя. — Тебе нельзя пить, Джек. Посадишь печень.