Быдло-прокуратор

– Нет у тебя власти, – ответил Иисус. – Все это лишь наваждение и самообман.

–Допустим, что ты прав. Тогда, так просто для успокоения моей души скажи мне где ты был, когда я была маленькой девочкой? Когда я плакала по ночам и просила тебя о помощи? Когда пьяный отец громко ругался с матерью? Где ты был когда я просила о мудрости, о добродетели, о справедливости? Когда другие дети дразнили меня и смеялись надо мной? Где ты был, когда я отдавалась старому, толстому и потному мужику в первый раз? Отдавалась ради сомнительных и не совсем понятных перспектив. Где ты был? Я тоже хотела любви, я тоже хотела счастья, я тоже когда-то хотела, чтобы все было честно и правильно. Где ты был тогда?

– Одумайся, иначе никогда не будет покоя твоей душе, – ответил Христос. – Ты спрашиваешь, где я был. Я был рядом, я всегда был рядом. Я видел твои переживания, я видел борьбу в твоей душе, ты слишком быстро сдалась. Многие люди страдают и многие из них, искушаемые страстями, не поддаются этим страстям, но выбирают путь истины. Страдания и лишения укрепляют и очищают душу от страстей. Всем вам уготован лучший путь, всем открыт путь в царствие небесное, но многие сворачивают с этого пути и ты тоже свернула, слишком быстро и слишком круто свернула. Я предлагаю тебе вернуться на истинный путь, для этого я здесь.

– Ты не ответил на мой вопрос. Ты снова предлагаешь мне страдания вместо помощи. Твои слова ничего не значат, – крикнула раздосадованная Григорьева.

– Вот он я – перед тобой и я повторяю: «я всегда был рядом». Ты не хотела меня знать и потому не знала. Но еще не поздно. Признай свои ошибки, покайся и прими меня и я приму тебя, – сказал Христос и улыбнулся открытой добродушной улыбкой.

– Ты морочишь мне голову. Пойди прочь, преступник! Ты мятежник и ты будешь распят! – прокричала Владлена и истерично зарыдала. – Выведите его на двор, я сейчас же оглашу свое решение.

– Ты боишься признать свои грехи, это трудно, но лучше признать их сейчас, – сказал Иисус.

– Я больше не намерена тебя слушать! – ответила Григорьева и обратилась к солдатам. – Немедленно выведите его во двор.

Христа вывели на место суда. Некоторое время спустя следом, вытерев слезы, вышла Владлена. Она была расстроена и раздосадована. Что-то в словах спасителя задевала ее душу, но что и как Владлена не могла понять. С красными заплаканными глазами она подошла к краю лифостратона, стараясь не смотреть на Христа.

– Я допросила этого человека и приняла решение…., – начала говорить Владлена, обращаясь к людям, но ее прервал Андрей, внезапно оказавший прямо перед ней.

– Прости прокуратор, – громко и с наигранным уважением сказал он, – разреши обратиться к тебе, прежде чем ты огласишь свое решение.

– Разрешаю, – снизошла Владлена.

– Не будь дурой, – прошептал Андрей и громко добавил, – отправь Иисуса на суд к Ироду и если Ирод не найдет в нем вины, то отпусти. Иисус не нарушал законов Рима, он не называл себя римским царем, его никто даже не обвиняет в этом. Если иудеи хотят его осудить, то пусть это сделает Ирод.

– Да кто такой этот Ирод? Здесь я главная, здесь я вопросы решаю! Я – власть! Я – закон! – громко и самодовольно прокричала Григорьева, презрительно, смотря на Андрея и стараясь не смотреть на Иисуса.

– Ирод хотя бы иудей, а мы как-никак находимся на иудейской земле, – объяснил Андрей.

– С чего ты взял? – с вызовом спросила Владлена и скорчила важную и умную гримасу, такую будто бы действительно сказала что-то умное.

– Во сне увидел, – ответил Андрей и грустно улыбнулся.

– Ты мне надоел, – тихо сказала Григорьева и повысила голос, обращаясь к страже и призывая их жестом. – Уберите отсюда этого шута и никогда больше не позволяйте солдату лезть в дела прокуратора!

К Андрею направились несколько легионеров.

– Отрадно, что ты вступаешься за меня, – сказал Христос, глядя на Андрея открытым, уверенным и, вместе с тем, умиротворенным взглядом. – Но, поверь, в этом нет необходимости.

– Посмотри на меня, преступник! – крикнула Григорьева, обращаясь к Христу, и выпучила глаза, обезобразив свое и без того не очень красивое лицо. – Разговаривай со мной, раз уж я решаю твою судьбу, приговор еще не оглашен.

– Не оглашен, но уже вынесен, – ответил Христос.

Двое легионеров сопроводили Андрея вниз по лестнице. В это время, Христос, молча, перевел свой взгляд на Владлену, выражение его лица немного изменилось. В его взгляде были та же уверенность и то же умиротворение, но добавилась еще и жалость – жалость к Григорьевой (но она этого не поняла).

– Что за жалостливый взгляд?! – с чувством превосходства спросила Владлена. – Хочешь меня разжалобить? Не выйдет!

Христос не ответил.

– Почему ты снова молчишь? – негодовала Григорьева.

– Мне нечего тебе сказать, – ответил Христос. – Тебя больше нет для меня, и меня для тебя больше нет. Думаешь, у тебя есть власть и свои земли, свое царство? Возможно, что и есть, но только меня отныне больше нет в твоих землях.

– Тогда я оглашаю приговор, – начала Григорьева

– Нет, – перебил ее Христос, – я просто ухожу.