Бык из машины

«О месте похорон родственники не сообщают. Удачного восхождения! Мой руки перед едой, не играй со спичками. Твой дед».

«В больницах и моргах тело не значится, — расшифровал Тезей. — Доступ к “Аргусу” активирован. Будь осторожен». Прежде чем войти в систему, он открыл дорожную сумку, достал из бокового отделения прозрачный пакетик с белым кристаллическим порошком, подбросил на ладони. Нет, это для особых случаев. С «тысячеглазым Аргусом» мы друзья, справимся и так.

Заставка системы. Повторное касание папилляр-сканера. Есть доступ. Вход. Карта Кекрополя. Поиск по названию объекта. Ввод: «Козий въезд». Захват локации. Вот и камера — одна-одинешенька. Это удача, это маленькая, нет, колоссальная удача, улыбка фортуны: район глухой, запросто мог попасть в «слепое пятно». Метка камеры горит зелёным, «глаз» работает. Вторая удача: местная шпана или те же байкеры разгрохали бы, недорого взяли.

К удачам Тезей относился с опаской. Удачи предвещали неприятности. Закон равновесия, что ли? Ладно, воспользуемся.

Он выставил время — за пять минут до своего появления — и запустил просмотр. Запись оставляла желать лучшего: мутные контуры дергались, дробились на пиксели, расплывались, вновь собирались воедино. Тени во мраке виртуального Аида, цифровые призраки. Тезей включил коррекцию, поиграл с настройками. Отмотал обратно, на исходную отметку. «Лизимахи» гогочут — звука нет, но по рожам видно — срывают с девчонки одежду, перебрасываются жертвой. В правом верхнем углу…

Тень глухой складской стены. Тень в тени: щуплая фигурка едва различима во мраке. Лица́ не рассмотреть, хоть десять коррекций запускай. Ну его, это лицо. Что мы, крыс не видели?

Влазис не соврал. Он действительно был там.

х х х

Когда уносишь ноги от полиции, сойтись с товарищем по бегству легче легкого — если товарищ, конечно, не профессионал. Подсознательная установка: вместе бежим — значит, свой, можно доверять. Глупость, разумеется; опасная глупость. Бросить на бегу: «Давай за мной! Тут проходняк…» Как будто Влазис, родившийся в мусорном баке проходняка, этого не знает! «Оторвались! По стаканчику?» — и вот вы уже если не друзья, то приятели.

Кофейня папаши Патриноса подвернулась кстати. Ну как — подвернулась? Тезей намеренно вывел к ней Влазиса: после марш-броска надо быть дураком, чтобы отказаться промочить горло. Дураком Влазис был, но идея успокоить нервы, особенно за чужой счет, пришлась ему по душе. Тезею — кофе, крысе — глинтвейн с ромом. Ведь с ромом, да? Наживка нехитрая, но Влазис клюнул с радостью: целоваться полез, дрянь, всего обслюнявил. Случился лишь один прокол: в кофейне горел яркий свет, не чета Силеновому подземелью, и Влазис узнал Тезея.

К этому Тезей был готов:

— Да, я. Байк? Тяжелый, зараза. Поднял на кураже. Потом сдёрнул, от греха подальше. Ты вот остался, а я сдёрнул. Давай, не телись, рассказывай!

Уговаривать Влазиса не понадобилось. Крыса пела бы песни кому угодно, хоть фонарному столбу, а тут такой слушатель! Такой благодарный слушатель! Да еще и участник событий, считай, братан по несчастью — или по счастью, потом разберемся. Тезей сдёрнул, а Влазис остался, вот и решайте, кто из нас чемпион…

Четыре стакана глинтвейна. Каждый по двести пятьдесят грамм. Двадцать минут перегара в лицо. С корицей Тезей мирился, гвозди́ку ненавидел молча. Гораздо труднее было вытерпеть икоту Влазиса, брызги слюны и отвратительную привычку через слово хватать собеседника за пуговицу.

Ничего, выдержал.

х х х

Вот и я, констатировал Тезей.

В кадр вошел мужчина в плаще и шляпе. На всякий случай Тезей отметил точное время. Ему не впервой было наблюдать за собой на записях с камер, и всякий раз Тезей испытывал живой интерес. Это чувство не имело ничего общего с нарциссизмом. Интерес позволял заново, со стороны, оценить свои действия, отыскать мелкие досадные промахи — и сделать мысленные заметки на будущее.

Взлетел мотоцикл. Упал мотоцикл. Шарахнулся прочь козел в бандане. Девчонка на карачках исчезла в провале меж гаражей. Растерянность, напряжение: позы, лица. Рука бритого наголо «лизимаха» нырнула за спину. Да, тогда он тоже заметил блудливую руку. Нож? Монтировка? Ствол? Узнать не довелось: на Козьем въезде дело закончилось миром, а здесь, на записи, камера смотрела в лицо бритоголовому, не позволяя увидеть, что байкер припас для разборок.

Какая разница?

Ага, кивнул Тезей. Вот я покидаю кадр. Байкеры гомонят, пускают по кругу флягу, вторую. Что это? В проходе меж гаражами обозначилось движение. Мелькнул смутный силуэт, приблизился, и экран зарябил полосами помех. Разбили камеру? Нет, на схеме горел зеленый огонёк. Тезею понадобилась пара секунд, чтобы в этом убедиться: камера по-прежнему работала. Ускоренная перемотка. Минута, вторая, третья… На тридцать второй минуте экран мигнул, восстановив картинку. Сполохи полицейских сирен. По земле разбросаны тела. Байки опрокинуты. Суетятся люди в форме. Подъехала «скорая»…