Бык из машины

— Извините. Я, кажется, задремал. Вы всегда ходите по барам в начале шестого?

— Я хожу по барам в любое время суток. Я — зарегистрированная аватара Неистового, мне многое позволено. Вы в курсе, что все питейные заведения Кекрополя согласно распоряжению мэра оборудованы цифровыми замками с персональным распознаванием. Даже если дверь заперта, я подхожу, и она открывается.

— Аватара?

Тезей сделал вид, что удивлен.

— Не притворяйтесь, — прокурорская дочка взяла початую бутылку «Спарты», отхлебнула прямо из горлышка, поморщилась. — Дрянь! Расслабьтесь, это я не вам. Карамель, бисквит, алкоголь. Тело средней плотности, карбонизация тоже средняя. Восемь градусов. Кстати, вам известно, кто я. У вас это на лбу написано. Вставайте, поедем ко мне.

— Зачем?

Он знал, зачем.

— Спать, — объяснила Ариадна. — Что делают по утрам? Спят.

— Спят вроде бы по ночам?

— Только не я. И, кажется, не вы. Бросьте ломаться, вам не к лицу. Мы — взрослые люди, к чему танцы танцевать? Или вас это возбуждает?

В Тезеевом кармане заиграл вайфер.

— Одну секундочку…

Он ответил на вызов, уже понимая, что поедет с ней. Подчиняться было приятно. На счету Тезея числилось много женщин, но не тех, кому бы он подчинялся. Антиопа? При ее кажущейся брутальности амазонка обожала играть в постели вторую скрипку. Кроме этого, если уж заблудился в лабиринте, начинай делать глупости. Иногда, в безвыходных ситуациях, глупости заменяют план.

— Да! Слушаю!

— Блин! — гаркнули ему в ухо. — Блин, блин, блин!

— Вы ошиблись…

— Он сдох, ты понял? Он дал дуба!

— Кто?

— Букмекер! Этот сраный букмекер…

— Нет, кто звонит?

— Пирифой! Ты что, меня не узнал? — обиделась восходящая звезда. Судя по обиде, Пирифой не сомневался, что Тезей дни и ночи проводит в мыслях о нем. — Ну, ты даешь, чемпион…

— Я тебя впервые слышу. В смысле, по вайферу…

И тут до Тезея дошло:

— Букмекер? Умер?!

— Да!!!

— Где? Когда?!

— В госпитале! Два часа назад…

— Это точно?

— У меня там в реанимации девчонка. Медсестричка с перчиком. Отзвонилась: летальный исход. Повреждения, несовместимые с жизнью.

— Где ты взял мой номер?

— У Керкиона! Разбудил его, он ругался…

Тезей представил, как ругался старый борец, поднятый с постели звонком Пирифоя, и побагровел. Затем представил лицо Керкиона, когда тот узнал о внезапной, ничем не объяснимой смерти букмекера, и побледнел.

«Сказал, твой фанат… Автограф хотел…»

— Я один под суд не пойду, — предупредил Пирифой. — Усёк?

— Под суд?

— Вместе пойдем. Обнявшись, по-братски.

— Ты его бил! — возмутился Тезей. — Кто бил? Ты!

— А ты держал. И уронил тоже ты.

— Ну ты зараза…

— Кто мне велел: «Бей!»? Ты велел!

— Я?!

— Все слышали!

— Да не все слушаются! Я ему велел, понимаешь!

— Вместе, говорю. Под суд. Плечом к плечу, да.

— Иди в жопу. Если угодно, плечом к плечу, — меньше всего Тезей хотел сейчас обсуждать с восходящей звездой последствия смерти букмекера. Больше всего он хотел обсуждать эти последствия с дедом. И даже не последствия, а саму смерть. — Мы действовали в рамках допустимой самообороны при бездействии представителей власти. Куча свидетелей подтвердит. Наверняка и записи есть. Соразмерность средств защиты и средств нападения, понял? Душевное волнение, вызванное посягательством. При скоротечности происходящего обороняющийся не всегда может ясно определить характер и меру опасности…

— Запиши, — велел Пирифой. — Пригодится.

И прервал связь.

— Как интересно! — мурлыкнула Ариадна. Глаза прокурорской дочки горели плотоядным огнем. — Я еще никогда не спала с настоящим убийцей. Вы ударили букмекера в точку отсроченной смерти? Я читала о таких точках.

— Я его не бил, — напомнил Тезей. — Я его держал.

— Вы держали его за точку отсроченной смерти?

— Издеваетесь?!

— Да, — честно призналась Ариадна. — Поехали, у меня машина с водителем. И отключите вайфер, ради бога. Этот балбес будет названивать…

4 Икар

— Дебилы!

— Вы уверены?

— Да они там все безбашенные!

Девица осеклась. Скривилась, добавила с робкой, заикающейся интонацией, словно пробовала на вкус дольку кислого лимона:

— Были безбашенные. Были…

Вульгарный макияж. «Воронье гнездо» фиолетовых волос. Серьги: в ухе, в ноздре, в нижней губе. Грудь выпрыгивает из топика, просится на волю. Синяк на лице детектива, цветом в тон девичьей прически, не смущал, а скорее радовал сестру погибшего байкера — дело привычное, навидалась. Судя по всему, девица, справлявшая траур по безвременно усопшему родственнику, не возражала свести с Икаром более близкое знакомство. На вопросы отвечала с охотой: мертвых в кутузку не упечешь, чего уж теперь в молчанку играть?

— Через день махались, придурки.

— С другими табунами?

— С кем же еще? Но чтоб так, до смерти?

— Наркотики?

— Не, дурь не толкали. Может, по мелочи, я не в курса́х. У тебя сигарета есть?

— Не курю.

— Жалко. Курить охота, аж уши пухнут…

— За лидерство? — предположил Икар. — Поспорили, сцепились…

— Это как? А, в смысле, кому табун водить? Не, фигня. У них Хомад центрил, на Хомада никто бы не полез.

— По пьяни? Под дозой?