Бык из машины

Сумочка злополучной Симы Шавуш лежала в бардачке «Пони». Девушка, над которой издевались байкеры. Девушка, которая у всех попала в «слепое пятно». В деле упомянута мельком, один раз. «Дело тянут…» — рефреном прозвучали в ушах Икара слова напарника. В голосе Синида звенел укор. Выходит, Икар тоже тянет, мусолит? Дураку ясно, что девчонка — пустышка. Даже если она найдется — что скажет? Что она видела? Когда байкеры превращали друг друга в куски мяса, ее наверняка и след простыл.

— Ничего. Родственники — глухой номер. Сестра одного, правда, сказала: дрались регулярно. Едва ли не через день…

— Вот! — Синид ткнул Икара пальцем в грудь. — Значит, конфликты в табуне были. Раз дрались регулярно — значит, смертоубийство лишь вопрос времени.

— Я запросил проверку камер в окру́ге. Ну, насчёт другого табуна.

— Угу, — кивнул Синид, без особого, впрочем, энтузиазма.

Волосы, отметил Икар. Волосы у инспектора влажные. Дождь? Нет, сегодня погода ясная. Душ принимал? Среди бела дня? Впрочем, какое это имеет значение?!

— У нас есть выживший. Надо дождаться, пока он очнется и даст показания…

— Если он очнется, — уточнил Синид. — Если захочет давать показания. А ты молодец, шалопай! Дело надо закрыть так, чтобы комар носа не подточил. Проверяй камеры, допрашивай выжившего, сядь на него верхом и не слезай, пока не расколется… Действуй!

Шума отъезжающей машины долго не было. С опозданием Икар вспомнил, что Синидов «Коррес», предмет Икаровой тайной зависти, отсутствовал на парковке. Инспектор загнал машину во двор? Икар выглянул в окно кухни, но черного «Корреса» не было и во дворе. Сам не зная, зачем, молодой констебль метнулся в гостиную — и успел-таки увидеть с балкона знакомый автомобиль, скрывающийся за поворотом. Где Синид прятал машину? И главное, с какой целью?! По привычке, чтобы руку не сбивать? Слежку за подозреваемыми инспектору доводилось вести регулярно, Икар и сам пару раз участвовал.

Синид, подумал Икар. Сильный, спокойный, безупречный инспектор Синид. Нервный, измученный, вспыльчивый конструктор Дедал. Когда бедняга Талос расшибся насмерть, отец вызвал инспектора Синида, а не просто позвонил в полицию. Синидов номер был в адресной книге отцовского вайфера. Они что, знакомы, Дедал и Синид? Знакомы достаточно, чтобы обменяться персональными номерами для экстренной связи? Знакомы близко, чтобы отец доверился Синиду в таком щекотливом деле? Знают друг друга давно, раньше, чем Синид взял меня в напарники? «Страховка тебе не понадобится, — всплыла в памяти реплика Синида, обращенная к отцу. — Можешь спать спокойно…» Мать честная, да они же «на ты»! Неужели Синид взял меня по протекции отца?!

Почему я не задумался об этом раньше, удивился Икар.

Почему только сейчас?!

2 Тезей

— Никогда не спала с полубогом.

— Никогда не спал с аватарой.

— А сейчас ты спишь?

— Нет. А ты?

— И я не сплю. Значит, можем и дальше говорить «никогда».

— Перед приступом ты спала. Я видел.

— И что?

— Значит, ты не можешь говорить «никогда».

— Я тебя разбудила? Судорогами?

— Нет. Я не спал, я сидел в кресле.

— Ага, ты не спал. Когда я спала, ты сидел в кресле. Значит, я спала, но не с тобой.

— Со мной. В одной комнате.

— В одной комнате не считается. Только в одной постели.

— И что?

— Мы оба по-прежнему можем говорить «никогда».

— Никогда.

— Никогда.

— Отлично.

Плотно задернуты шторы цвета красного кирпича. Кресло у стены сдвинулось с привычного места. На стене над креслом висит акварель: ажур паутины между ветками цветущей сирени. Паутины много, сирени мало. Странная тема для акварели.

— Полубог. Дурацкое слово.

— Согласен.

— Говоришь, тебя зачал Колебатель Земли?

— Если по справедливости, меня зачал мой дед.

— Инцест? Рассказывай, мне интересно.

— Увы. Никакого инцеста.

— Ты меня разочаровал. Я вся в гневе.

— Извини.

— Разве твой дед не аватар Колебателя? Разве он не зачал тебя в состоянии одержимости? Разве он не спал с собственной дочерью, твоей мамой? Скажи: да, да и да!

— Нет, нет и нет.

— Тогда каким образом он тебя зачал?

— Он выбрал для мамы подходящего любовника.

— Подходящего?

— Не спрашивай, пожалуйста. Я не знаю, что значит для деда слово «подходящий». Но он его выбрал, а мама согласилась. Она тогда была совсем молоденькой.

— Совершеннолетняя?

Темно-ягодные обои. От пола на шестьдесят сантиметров вверх — бежевая панель в крупных квадратах. По обоям — золотистые изломы, похожие на контуры гор в дымке. Два светильника, будто свадебные торты, свисают с потолка на шнурах. Наверное, когда они горят, по спальне разливается сливочно-вишневый крем.

— Да. Впрочем, будь она несовершеннолетней, вряд ли бы деда это остановило. Он подобрал, мама согласилась, и когда они занялись любовью, дед снимал их на камеры, с шести ракурсов.

— Почему с шести?

— Мне неизвестно, почему число шесть считают числом души Колебателя Земли. Я вообще не уверен, что у него есть душа. Итак, четыре камеры, из них две спаренные. Четыре — число тела Колебателя. Два — число скрытого духа. Ерунда, правда?

— Ерунда? Твой дед извращенец!