Быков Сергей Николаевич

     - Мамонт - так зовут у нас огромного зверя, который ходит в степи и у которого изо рта торчит вот это - я постучал по бивню.

     - А-а! Нет - это, Великий! Мохнатый Большезуб похож на него, но намного меньше. Он живет в лесу и редко выходит в степь. А еще его зуб меньше и пустой изнутри.

     "Волосатый лесной слон? В эпоху мамонтов? Я что-то "прогулял" по зоологии? Очень интересно!"

     - Вы охотитесь на таких Хатак?

     - Бывает, но не часто. Очень тяжело и опасно.

     - А на Великого?

     Хатак посмотрел на меня весьма иронично

     - И как ты себе это представляешь?

     - Как же - я слегка растерялся. А древние рисунки, где первобытные охотники охотятся на мамонтов? А кости мамонтов в стойбищах? Или это всего лишь ритуальные рисунки, или это рисунки того же Мохнатого Большезуба?

     - Иногда - не дождавшись от меня внятного продолжения - когда Великий становится слишком стар, и готов уйти в земли предков, он позволяет забрать охотникам свое могучее тело. А еще бывает, что Великого могут сильно ранить и тогда, если повезет, мы тоже можем забрать его тело. Но это совсем-совсем редко. Неужели в твоей земле кто-то специально охотится на Великого?

     - Нет - честно соврал я - на мамонтов у нас точно не охотятся. А вот на Мохнатого я бы посмотрел, такие у нас точно не водятся.

     - Обязательно посмотрим - закивал головой старик - а, может и не только посмотрим.

     Вот такие интересные разговоры случаются у нас постоянно.

     А еще я сшил Лисенку обувку. Два слоя толстой кожи, передник и задник отдельно, короткая шнуровка - вполне симпатичные мокасины, легкие и прочные. Короче подготовился.

     Ранним утром, когда солнце только-только встало, я привел девочку на небольшую полянку возле меньшей речки, где жарко горел большой костер. Еще там находился совсем маленький шалаш, по деревянному каркасу толстый слой камыша, типа вигвама, на пару человек максимум, в котором стояло ведро полное раскаленных камней нагревавшее внутреннее пространство до вполне серьезной температуры. Аналог "индейской бани".

     - Молчи! Делай, что я тебе говорю, и ничего не бойся! - Сказал я Лисенку. На что она кивнула с серьезным и сосредоточенным видом.

     Раздев и посадив ее на пенек я срезал ее космы по плечи, ибо даже то, что осталось, расчесал с большим трудом. Потом вымыл голову горячей водой с простым мылом. Да-а уж, вот где грязь.

     Засунув девочку в "баню" строго наказал.

     - Сиди тут. Дыши носом. Как начнешь потеть счищай с себя грязь скребком - всунул ей в руки маленький деревянный скребок и подмигнул - Терпи малышка, от этого еще никто не умирал.

     Вытащив через некоторое время ее из шалаша, обмыл теплой водой и засунул обратно, что бы еще посидела при сухом паре. Затем, накидав в ведро "свежих" раскаленных камней, я поинтересовался.

     - Как ты?

     - Терплю - выдохнула она.

     - Ну, потерпи еще чуть-чуть. Сейчас самая веселуха будет. - И плеснул на камни из кружки настоя из сосновых веток. Если бы Лисенок могла себе позволить выскочить - она бы выскочила, но прервать обряд Великого шамана...! Впрочем, долго "парить" я ее не стал, зато как только извлек наружу, коварно опрокинул ведро холодной воды на ее голову. Вот тут она дала визгу... у меня аж уши заложило. Посадил на пенек, чтобы пришла немного в себя, парная это такое дело - особенно в первый раз!

     Потом тщательно вымыл Лисенка со всякими шампунями, еще один удар по всякой нехорошей живности, а когда вытер полотенцем, то оказалось, что у меня не нечто серо-землистого цвета с грязной паклей на голове, а вполне розовый ребенок с огненно рыжими пушистыми волосами.

     Затем было одевание, с подробным объяснением, что, куда, зачем и как. Девчонка в шоке, все ощупывала и оглядывала себя, не веря в такое счастье. А подарки? Такого чудесного ножа у нее не было никогда, да что там нож, гребень - вот это чудо!

     - А теперь - когда она немного подуспокоилась, объявил - девочка Лисенок, ты получишь новое имя.

     Я возложил руки на голову моментально притихшей девочки, и торжественным голосом произнес.

     - Я, шаам Хори Каман, великий и ужасный нарекаю тебя дитя, отныне и во веки веков, взрослым именем - Соле. Что на моем языке означает Солнце, а на языке Правильных Людей - Дневное око. Ибо цвет твоих волос сияет и горит как оно - и я указал на солнце. - Да будет так! Я сказал!!!

     У Соле, теперь уже Соле, из глаз, беззвучно, текли ручьи слез.

     - Спасибо, Великий шаман, спасибо.

     - Ну-ну, маленькая моя, я тут для чего на тебя столько шампуня перевел, что бы ты с зареванным лицом ходила? - Я усадил ее на пенек и раскрыл ладонь, на которой лежали сережки. - Вот, смотри. Хочешь такую красоту в уши?

     Слезы высохли моментально.

     - Очень хочу!

     - Но для того чтобы их вставить, уши нужно будет проколоть, а это очень больно.

     Девочка недоуменно похлопала на меня своими зелеными глазищами. Отказаться от такой красоты из за какой-то там боли? Дядя Петр, наверно, шутит?!!

     - Мдя! Понятно!