Быль беспредела, или Синдром Николая II

Игорь Бунич Быль беспредела, или Синдром Николая II

Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Сергеевич Горбачев и премьер-министр Англии Маргарет Тэтчер сидели в уютной гостиной резиденции премьера в Уайт-холле, ведя, как говорится в официальных протоколах, беседу «с глазу на глаз».

Гостиная, обставленная в духе Викторианской эпохи, способствовала откровенному обмену мнениями этих двух видных политических деятелей, управляющих глобальными мировыми процессами в 80-х годах XX века.

Горбачев и Тэтчер встречались и официально, и в частном порядке уже не первый раз. Но уже с их первой встречи в 1984 году, когда Горбачев еще не был ни генсеком, ни президентом, Тэтчер, несмотря на весь свой воинственный антикоммунизм, призналась: «Знаете, а он мне нравится. С ним можно будет иметь дело».

И дела «пошли», изумляя мир своей необычностью и непредсказуемостью. Открытый, достаточно хорошо образованный (два диплома!), с некоторым налетом провинциализма, что придавало ему дополнительный шарм, Михаил Горбачев мало походил на своих железобетонных предшественников, напоминающих прижизненные памятники самим себе, с которыми можно было вести дела, только постоянно увеличивая количество и мощь ядерных боеголовок. Такие люди, как Михаил Горбачев, всегда появляются в канун крушения великих империй, деградировавших под бременем своей ортодоксальной воинственности раньше времени и желающих умереть в мире и покое. Понимание этого, наряду с обаянием, присущим седьмому генсеку и первому президенту агонизирующей сталинской империи, растопило железные сердца Маргарет Тэтчер, Рональда Рейгана и многих других западных политиков, прилагающих все усилия, чтобы, наконец, покончить с «Империей Зла».

«Новое мышление» и «переход к общечеловеческим ценностям», декларированные Горбачевым, пока еще пробивались слабыми ручейками через щели и трещины прогнившего «железного занавеса», грозя, однако, вскоре превратиться в мощный поток, способный смыть даже следы кровавого и долгого коммунистического владычества. У всех руководителей западного мира захватывало дух от открывающихся перспектив. Тем более, что в качестве ответных уступок от них, как обычно, требовались только кредиты, то есть, деньги, которые КПСС, морально почти готовая уйти с мировой политической сцены, жадно распихивала по своим бездонным карманам во имя собственного светлого будущего. Кредиты в виде счетов, напоминающих, если не принимать во внимание огромные суммы, счета за гостиничное обслуживание, предоставлялись под конкретные услуги:

— столько-то за создание многопартийной системы;

— столько-то за гласность;

— столько-то за закон о печати;

— столько-то за освобождение политзаключенных;

— столько-то за свободу слова, собраний и союзов. Итого… Получалось мало!

— Хорошо, выводите свои войска из Прибалтики и дайте республикам независимость.

— Сколько?

— Столько.

— Хорошо, но мало. Хотим еще.

— Выводите войска из Восточной Европы и в первую очередь из Германии. (Вот оно, «новое мышление»!).

— Хорошо. Сколько?

«Мы еще никогда не видели такой маниакальной жажды самоуничтожения, — докладывали своим правительствам разведки, в частности, английская. — Все действия Горбачева и его команды должны неизбежно привести к развалу не только коммунистической системы, но и Советского Союза как государства».

Это была фантастика, в которую трудно было поверить даже теоретически. «Созданная Сталиным тоталитарно-полицейская империя была своего рода шедевром, — писали газеты. — А шедевр невозможно улучшить. К шедевру ничего нельзя добавить, а равно как от него ничего нельзя убавить. Хрущев изъял из „шедевра“ террор, и все закачалось. Горбачев хочет добавить к шедевру свободы — и все, наверняка, развалится». «Фактически — резюмировала влиятельная „Файнейншл Таймс“, — мы просто покупаем Советскую Империю как торт, который потом будем вольны разрезать на столько кусков, на сколько пожелаем».

Но главной целью было стремление добиться развала всей коммунистической системы, в том числе и Советского Союза таким образом, чтобы под их развалинами, нашпигованными немыслимым количеством ядерного и неядерного оружия, не погибло бы все человечество.