Быль о полях бранных

— Доспехов для всех накуем. И мастера и железо у нас для этого есть, — задумчиво сказал Дмитрий Иванович. — Но как поведал мне Родион Ослябя, в битве на реке Пьяне он самострелами так и не подпустил комонников Арапши-хана к щитам русским. И стрелы ордынские до ратников его ни разу не долетели.

Великий Князь подошел к стене, снял с деревянного гвоздя арбалет, дернул тетиву стального лука, и она зазвенела гусельной струной.

— Одно плохо, — продолжал он. — Так скоро, как из лука, из него не стрельнешь. Снаряжается долго.

— Поедем к Звенигороду, — предложил Боброк. — Я тебе покажу кое-что...

По дороге воевода напомнил Великому Князю, как семьдесят шесть лет назад на реке Лис английская пехота наголову разгромила рыцарское конное войско французов. И главную роль в той битве сыграли фламандские лучники и арбалетчики.

— Тогда, в лето шесть тысяч восемьсот десятое[117], при граде Кортрейке те пешцы и пяти десятков смердов не потеряли, а князей франкских полегло от стрел видимо-невидимо.

— Слыхал, — ответил Дмитрий. — Знаю и то, как при граде Кресси[118], тоже во Франкии, за четыре лета до моего рождения, пешцы аглицкие снова побили рыцарей. А потом около Пуатье все повторилось[119].

— Да, пехтура теперь по всей Европе рыцарей бьет. Больно уж обидно князьям Франкии и иных земель, когда их простые смерды и горожане с коней ссаживают стрелами железными.

— Это у них есть, обида-то! — рассмеялся Дмитрий Иванович. — Да и спеси — хоть взаймы бери. А вот ума, чтоб додуматься побеждать...

Кони вынесли военачальников на утоптанное поле перед небольшой крепостью. Тотчас заиграли рожки, громыхнули барабаны, и мгновенно на плацу выросла стена из больших миндалевидных червленых щитов, за которыми виднелись островерхие блестящие стальные шлемы и лес длинных копий.

Этому Дмитрий Иванович не очень изумился. А вот тому, что по особому сигналу впереди щитоносцев образовалось еще два ряда ратников, удивился несказанно. Удивился необычному строю. Передний ряд лежал с самострелами в руках, укрывшись позади воткнутых в землю коротких щитов. А каждый воин второго ряда стоял на одном колене с могучим луком, готовым к действию: щиты, за которыми они укрылись, были вдвое выше, чем у лежащих арбалетчиков, но намного короче, чем у щитоносцев позади них.

— Почему эти лежат? — спросил Князь. — А как же они тетивы натягивают?

— А ты глянь.

Дмитрий Иванович соскочил с коня, подошел к ратникам и увидел, что кольца самострелов, в которые воины обычно вставляют носок ноги при натяжении тугой тетивы, теперь зацеплены за колышки, вбитые в землю. Стало ясно, как лежащие стрелки снаряжают арбалеты.

Стоящие каждый на одном колене, как уже сказано, были лучниками. Но какие это лучники! Богатыри! Косая сажень в плечах и силищи неимоверной!.. А луки?! Простому ратнику нечего и пробовать осилить тетиву такого метательного оружия! Под стать лукам и стрелы — наконечники не менее трети фунта весом!

— Мудро! Молодцы! — воскликнул Князь. — А ну, пусть покажут мне, на что способны!

Боброк подозвал тысячника:

— Давай!

— Разом стрелять или?..

— Разом!

Командир вырвал из ножен меч, крутнул им над головой. Заиграли рожки особым образом, стремительно как-то, и живая стена ратников извергла из себя густое быстрое облако. Оно будто срезалось на деревянных щитах, которые сейчас служили целью. Покамест передний ряд, стоящий за большими щитами, наклонился одновременно, чтобы вставить носки сапог в кольца арбалетов и рвануть на себя тугие тетивы, мгновенно произвел залп второй ряд копьеносцев. А пока это происходило, лежащие ратники уже были готовы к стрельбе...

Лучники же сыпали тяжелыми длинными стрелами не останавливаясь...

Железные арбалетные болты и оперенные спицы со стальными наконечниками извергались из стены так плотно и без видимых перерывов, что Дмитрий Иванович аж присел от восхищения. Такая скорострельность его поразила. Да и точность стрельбы тоже. Деревянные мишени в трехстах саженях от ратной стены почернели от засевших в них метательных снарядов.

Стрельба продолжалась без перерыва минут десять. Великий Князь опытным умом полководца зримо представил себе, что происходило бы там, на месте мишеней, с ордынской конницей.

— Да чтоб степняку из лука своего просто наугад выстрелить, ему к цели на сотню саженей подъехать надобно. А разве этакие молодцы позволят? — ликовал он.

Боевое упражнение продолжалось бы еще долго — зарядов достаточно было, но Боброк приказал прекратить.

Дмитрий Иванович прикинул: за это время только триста арбалетчиков успели выпустить более двадцати трех тысяч прицельных железных болтов. Да сотня лучников, стреляя почти в четыре раза быстрее, то есть до тридцати выстрелов в минуту, успели поразить цель с такой же частотой.

Князь приказал ратникам оставаться в строю, а сам поспешил к мишеням.

Двухвершковые доски были просажены насквозь, а местами и вовсе измочалены от частых попаданий. В нескольких местах целью служили железные ордынские щиты. Все они оказались пробитыми.

— Да-а. А я ведь не поверил Родиону Ослябе, — покачал головой Дмитрий Иванович.