Быль о полях бранных

Бренк вышел. И никаких вопросов Великому Князю. Хотя уже и ночь на дворе, и скакать ему, меняя коней на заставах, целых двое суток без сна и отдыха.

— Болярин Тимофей!

— Я тут, княже.

— Бери конную дружину из трех тысяч тяжелых ратников и спеши в град Козельск. Там с воеводой Соколом ополчите смердов и ждите знака моего для похода скорого. И еще: глаз не спускать с Арапши!

— Сполню, княже! — сверкнул очами из-под кустистых бровей старый воевода-окольничий и исчез за дверью, я

— Ты, Дмитрий Михайлович, — приказал Великий Князь Боброку, — поспеши к Шилову. Пусть от Мурома идет к тебе Володимир Ондреевич Серпуховский. Он там сейчас с дружиной ордынцев стережет.

— А ежели Арапша-салтан по Мурому ударит?

— Какой ему прок от того? Да останется там князь Красный-Снабля с полком муромским... А ежели чего Арапша учудит, то вы всегда успеете вернуться из-под Шилова. Там недалече.

— Все понял, княже!

— Только скрытно ходите. Чтоб до времени не проведали татары о полках ваших.

— Знамо дело.

— Сам я у Серпухова с большим полком стану. В Лопасне Родион Ослябя с тяжелой дружиной пешцов будет. А Семен Мелик со сторожей своей перейдет Оку и уйдет в дозор следить за Арапшей-салтаном! На Москве вместо себя хозяином оставляю болярина Акинфия Шубу!

Г лава двенадцатая Засеки земли Рязанской

Перейдя реку Цну, тридцать тысяч всадников Араб-Шаха ворвались в южно-восточные пределы Рязанского княжества и устремились к Пронску. Путь этот султану знаком был по прошлогоднему набегу. Но в этот раз все получилось иначе.

Весна в этом году припозднилась. Половодье оказалось на диво высоким. Май, недобрый на тепло. Надо было искать броды в многочисленных речушках, разлившихся широко. Топкие болота путь преградили.

Смертоносная орда на сей раз продвигалась вперед не так скоро, как хотелось бы ее предводителю.

Сагадей-нойон советовал султану не торопиться — пусть половодье схлынет или хотя бы вода прогреется. Но Араб-Шах не хотел слышать ни о какой остановке. Он не без основания опасался удара в спину со стороны «покорившегося» эмира Мамая-беклербека. Уверен был: при любой, даже самой малой неудаче разбитый им недавно мурза Бегич не замедлит напасть и расквитаться за поражение. Поэтому еще один тумен воинов, четвертый, султан оставил для прикрытия на южной границе Рязанской

Главное, что нужно было Араб-Шаху от этого набега, — люди как товар для невольничьих базаров. Товар этот сейчас в большой цене. А правителю Золотой Орды много денег надо, чтобы укрепить свою власть, чтобы воинов у эмиров к себе переманивать. Так что Дмитрий Иванович сразу угадал мысли воинственного потомка Джучи-хана.

Мамай же, изъявив «покорность», дани султану Дешт-и Кыпчака больше не давал. А именно в руках этого всесильного эмира сосредоточились все торговые пути с Запада на Восток, а следовательно, у него же оседали огромные прибыли, которых так не хватало «царю царей». Нынешней весной ни от Вечерних стран, ни с Черного моря, ни с Кавказа в Сарай ал-Джедид не прошел ни один купеческий караван.

Не пришли по половодью в столицу Орды и суда с товарами по великой реке Итиль, то есть из Руси и ганзейских городов. Араб-Шаху донесли, что «коназ-баши Димитро» сам скупил у западных купцов все до последнего гвоздя. А что минуло Москву, то через Литву и Тверское княжество опять же попало к Мамаю. Изолированным от большого торга оказался и улус Булгар.

Купцы мгновенно оценивают обстановку. Города Востока: Сыгнак, Бухара, Балх, Самарканд, Чинчи-Тура — отправили свои караваны кружным путем, по южному берегу Каспия, через Персию и Константинополь в Европу. Тут уж никак не обошлось без ярых врагов Араб-Шаха — Мухаммед-Уруса, Токтамыша и их неверного союзника Тамерлана.

Базары Сарая ал-Джедида и других нижневолжских торговых городов опустели. Подданные воинственного султана заволновались. А это был грозный признак, означавший готовую разразиться бурю, всегда сметавшую правителей с золотого трона Высочайшей Орды. Только одно сейчас могло привлечь купцов — невольники! Их требовал ненасытный Восток. И цена там на рабов всегда стояла высокая, особенно если эти рабы были хорошими мастерами и сильными людьми.

Деятельный и решительный Араб-Шах-Муз-зафар бури в своем доме дожидаться не стал, а вскочил в седло, вырвал из ножен наследственную саблю и повел единомышленников в набег на русские пределы. Только на этом пути султан Дешт-и Кыпчака видел удачу, потому что только за Русь никто из эмиров заступаться не станет. Непокорная земля стояла поперек горла и Булгару, и ему самому, и, уж конечно, самовластному и хитрому Мамаю-беклербеку.