Был однажды такой театр (Повести)

На кечкеметском вокзале их, против ожидания, встречала не коляска, а длинный элегантный «форд». За рулем сидел Яничари, король Кишбугаца, моложавый, спортивный мужчина лет пятидесяти. Он был искренне рад приезду гостей и, отстранив Дюлу, собственноручно закинул вещи в машину. Дюла с Илкой не раз переглядывались, поражаясь легкости, с которой Яничари кидал до отказа набитые кожаные чемоданы.

— Вас, должно быть, удивляет эта машина? Я и сам предпочитаю лошадок. Автомобиль я получил из Англии, в награду за улучшенную породу овец. Сам я, правда, в Англию не попал, а вот овцы мои там побывали.

— Ой, как интересно! А нам вы их покажете? — спросила Илка, поправляя защитные очки — машина была открытая, ветер, смешанный с песком, летел прямо в лицо.

— Я думаю, вам понравится у нас в пуште, хоть мы и не можем похвастаться особым разнообразием. Жена приехала сюда четыре года назад, она у меня молодая, ей всего двадцать шесть, и все-таки сумела пустить корни в здешних песках, совсем как акация.

Дюла напряженно ловил каждое слово помещика, силясь понять, говорила ли Аннушка об их давнем знакомстве. Когда они подъехали к поместью, он уже полностью ориентировался в ситуации. Аннушка не сказала о прошлом ни слова.

Машина ехала по песку, оставляя за собой непроглядную стену пыли.

— Тополей и дубов здесь мало, — объяснил поседевший от пыли Яничари. — Они бы справились с песком. Акации одной не под силу.

«Акация, — подумал актер, — второй раз он произносит это слово. Первый раз он назвал так свою жену».

Вокруг, насколько хватал взгляд, раскинулась равнина с разбросанными на горизонте усадьбами. Пастбища и перелески равномерно сменяли друг друга, некоторое разнообразие вносили лишь телеги, время от времени громыхавшие по шоссе в сторону Кечкемета. Пейзаж этот вызвал у Дюлы какое-то странное и приятное беспокойство. Илка испытывала нечто подобное, она тесно прижалась к Дюле, взяла его за руку и не отпускала до самого приезда в усадьбу.

Хозяйство насчитывало около двадцати — двадцати пяти построек, окруженных деревьями. Здесь жили слуги семейства Яничари. Короткая аллея, обсаженная тополями, вела к двухэтажному помещичьему дому. Вокруг дома, за невысокой каменной оградой, зеленел парк. Рядом проходила дорога, по другую сторону которой простирались заросли акации, а следом за ними начинался лиственный лес — ясени, вязы, тополя, — уходивший куда-то в сторону Кондороша. Под деревьями лежали кучки песка, издалека напоминавшие убитую дичь.

Красивые большие ворота распахнулись, и «форд» въехал во двор. Здесь стояла тень, навстречу прибывшим повеяло прохладой. За круглым цветником, в котором преобладали красные и коричневые тона, возвышалось крыльцо господского дома, выкрашенного в светло-желтый цвет. Машина остановилась. Из-за двери выскользнула изящная фигурка. Легкими, стремительными шагами сбежала Аннушка по ступенькам. Распущенные, вопреки городской моде, волосы рассыпались по плечам. Она ничуть не изменилась: на Дюлу смотрело все то же нежное, полудетское личико. В этом было прямо-таки что-то вызывающее — она казалась чуть ли не моложе, чем прежде. Дюла уже жалел, что принял приглашение. Еще прежде, чем Аннушка подошла к ним, он твердо решил сегодня же вечером рассказать жене все как есть.

Аннушка встретила их очень ласково. Илку она поцеловала, а Дюле вежливо протянула руку. Держа ее кисть в своей, Дюла ждал знака, тайного пожатия — однако напрасно. Приветствие было дружеским, и ничего более.

В гостях у Яничари Дюла с Илкой пробыли десять дней. Все это время у Дюлы не было возможности поговорить с Аннушкой наедине. Он никак не мог уразуметь, зачем ей нужно постоянно сводить его с Яничари. Между тем она явно к этому стремилась. Что касается Илки, то ей Аннушка выказывала самую нежную дружбу. Илка чувствовала себя в ее обществе прекрасно. Кроме того, Аннушка постоянно заботилась о том, чтобы молодожены имели случай побыть вдвоем. Осматривать поместье они поехали одни, без хозяев. В качестве провожатого к ним был приставлен дядюшка Ороси, в прошлом пастух, а ныне — глава всей домашней прислуги.

Дядюшка Ороси продемонстрировал им самых лучших овец, роскошных баранов с тугими спинами и мускулистыми крупами, две сотни белых леггорнов на птицеферме за лесом, потом сводил их посмотреть на уборку кукурузы. Заботливый проводник, он изо всех сил оберегал своих подопечных от грубостей и пошлостей захолустной жизни. С такой жизнью они столкнулись в другой раз, бродя по окрестностям, уже без провожатого. История эта очень болезненно подействовала на Илку. Дело было в воскресенье, после обеда. Они вдвоем сбежали из усадьбы и наняли за два пенгё повозку до Кондороша.