Был такой случай

Решили проверить эту идею. Действительно, там была крупная ягода, и мы набрали полные рюкзаки клюквы. Усталые, но довольные мы шли по тропе на станцию.

В состоянии эйфории мы вышли на эту поляну и не сразу поняли, что там происходит какая-то необычная суета. Оказалось, что лесник, бывший воин-афганец проводит акцию по изъятию клюквы, собранной больше нормы. Норма была установлена 5 кг, так как район оз. Вялье является заказником, хотя информации об этом нигде не было.

Операция была организована грамотно: тропу блокировали несколько человек с ружьями и собакой. В кустах сидел мужик в тельняшке, изображавший радиста. Дальше действия разворачивались, как в фильме-боевике. Последовала команда: «Рюкзаки на землю, показывайте, сколько набрали»! Так как год был неурожайный, то большинство сборщиков укладывались в эту норму. Мы же для лесника были просто находкой.

Однако отдать ягоду, собранную непосильным трудом, было выше наших сил. Мы стояли, не снимая рюкзаков и пытаясь найти контакт с лесником. Не слушая нас, он размахивал охотничьим ножом и демонстрировал приёмы рукопашного боя, правда, не вступая в контакт с нами. Ситуация складывалась совершенно тупиковая.

Я вспомнил рассказ одного инструктора альпинизма о том, как он обучал воинов-афганцев технике передвижения по горному рельефу. Подумал: «Мир тесен, может быть, найдём общих знакомых». Я начал развивать эту тему, по результат получился, как говорят математики, «с точностью до наоборот». С пеной у рта лесник начал кричать: «Вы, альпинисты, остались в тылу, а мы пошли под пули «духов»!

Видно было, что воспоминания о войне ещё не отпустили его, но и я обиделся за альпинизм и, перестав сдерживаться, заорал:

«Если ты, падла, кого-нибудь здесь тронешь, будешь на зоне «парашу» выносить»!

Как выяснилось позднее, я выбрал правильный тон, а трёхдневная щетина и блатной жаргон сделали его правдоподобным. Лесник внимательно посмотрел на меня и сказал: «Отойдём в сторону». Отошли, и он мне говорит: «Слушай, мужик, я вижу, что ты сидел, но пойми, что я уже не могу пропустить вас просто так, отсыпьте хоть по горсти клюквы и идите дальше. Мы последовали его совету, и инцидент был исчерпан. Ещё он спросил мою фамилию, чтобы по рации передать на следующий блок-пост, что мы прошли проверку. Правда, всё это была бутафория, никаких постов дальше не было, и мы спокойно пришли на станцию.

* * *

Время берёт своё и всё сложнее собрать команду для похода на озеро Вялье.

Как говорится: «Иных уж нет, а те далече».

Последнее время мы с Сашей Зайончковским ходим на болото в районе посёлка Радофиниково. Это болото он открыл для себя, изучая карту Ленинградской области, как и положено бывшему члену Географического Общества.

Здесь раньше был леспромхоз, и жизнь била ключом. Был посёлок, пилорама, пионерский лагерь, «узкоколейка», которая шла практически до кромки болот.

Сейчас леспромхоза нет, пионерский лагерь разрушен, а от «узкоколейки» остались одни костыли, забитые полусгнившие шпалы, так как рельсы давно уже проданы.

Когда идёшь по этой бывшей железной дороге, уже заросшей травой и кустарником, то в голову приходят философские мысли: «Как быстро природа уничтожает следы, оставленные деятельностью человека»!

Вот так, возможно, и начинается гибель очередной человеческой цивилизации.

Неудачная рыбалка

В учебных институтах почти при каждой кафедре была мастерская, где работали, как правило, специалисты высокой квалификации, умельцы, как их называли. Они изготавливали и налаживали уникальные приборы, воплощая в металле идеи учёных. Порой они, благодаря своим золотым рукам и практической смётке, экспериментально уточняли инженерные расчёты и заставляли приборы работать так, как было задумано.

Зарплата у них была небольшая, на заводе специалисты такого уровня получали бы гораздо большие деньги. Но умельцы считали, что «не хлебом единым жив человек», и находили иные ценности работы в мастерских. Их привлекали разнообразная и интересная работа, менее напряжённый ритм, отсутствие проходной, где строго фиксировали время прихода и ухода сотрудников.

Эти люди не всегда укладывались в общепринятые рамки. Вместо получения образования по привычной схеме — школа, институт, аспирантура, диссертация — они занимались самообразованием, изучая труды малоизвестных философов, познавая учения йогов или уж совсем экзотическую телепатию. Многие из них трепетно относились к природе, проводя выходные дни и отпуск где-нибудь в глуши, собирая грибы и ягоды и занимаясь ловлей рыбы.

Одним из таких умельцев был Лев Ульяныч, или Баяныч, как называли его приятели. Его увлечением была рыбалка. Всё, что с ней связано, было для него свято. Снаряжение для рыбалки у Баяныча было либо фирменное, в основном японское, либо самодельное, сделанное его золотыми руками так, что ничем не уступало импортному. Ездил на рыбалку Баяныч один, так как, съездив с коллективом пару раз на автобусе на Чудское озеро, понял, что это не для него.