Была холодная зима

Мужчине не нравилась затея Анны. Услышав, что она согласна отложить поездку к родителям пропавшего партнера по бизнесу, он обрадовался. Игорь торопился жениться на Анне, чтобы отцом ребенка считали его. «Зачем родителям Алексея знать, что это их внук? — думал он. — Лишние проблемы. Им не нужно ничего знать!» — твердо решил он.

— А я завтра же готов посвататься! Пойду к твоим родителям и сообщу о нашем намерении, — предложил Игорь.

— Не торопись.

— Анечка, не думай, что я наглец, форсирую события. Если бы не твоя беременность, можно было бы подождать. А так медлить не стоит. Ты же понимаешь…

— Да, понимаю, — ответила совершенно опустошенная Анна. — Игорь, обойдемся без свадебных церемоний. Это не обязательно.

— Как?

— Без всяких торжеств.

— Я всегда думал, что для женщины это важно…

— Я уже была в свадебном платье. Второй раз не хочу. Что люди скажут? Я бы вообще никому ничего не говорила. Да и регистрироваться нам пока не нужно.

— Ты меня удивляешь, но как пожелаешь. Я не возражаю. Но ведь к твоим родителям я должен съездить?

— Непременно.

Анна в эти минуты думала о будущем малыша. Боялась даже представить, что ребенок появится на свет без отца. Да и свою жизнь не мыслила без мужчины, на которого можно опереться.

Она провела свое детство под крылом родителей, беззаботно, не зная нужды. А после свадьбы Алексей сразу оградил ее от всех хлопот. По сути, она так и осталась беспомощной маленькой девочкой. Страх оказаться одной, да еще с ребенком на руках, принуждал ее принять решение. «Игорь будет самым подходящим отцом. Лучшего я не найду, — решила она. — Прости меня, Лешенька. Боже, что же я делаю?»

Глава 4

Утром Иван разбудил Семена рано. Помня, что нужно идти рубить дрова, он пытался растормошить приятеля. Но в доме было так холодно, что Семен только тщательнее заворачивался в свое рваное одеяло и явно не собирался вылезать из-под него. Иван тем временем начал делать махи руками и ногами, прыгал, приседал, стараясь согреться.

— Эй, лежебока! Подъем! Сейчас чай сделаю, сразу согреемся. Ты не забыл, что нам идти надо?

— Не забыл, — простонал Семен.

— Может, там и накормят. Хорошо бы позавтракать, — мечтательно произнес Иван. — А то вчера на свалке ты мало что добыл. В город тащиться нет смысла, ведь сдавать почти нечего, а на те копейки, что выручим, купишь какие-нибудь крохи.

— Холодно было, — пытался оправдаться Семен.

— Ты кастрюлю большую принес. Я посмотрел, она дырявая, но дырка сбоку и довольно высоко. Будем греть воду и мыться. А то скоро коростой покроемся, вши заведутся.

— Иван, мы не перезимуем здесь. Замерзнем. Точно говорю. Давай уходить.

— Куда? В подвал? Или на теплотрассу?

— Там хоть трубы горячие.

— Знаю, что не гостиница. Я подумаю. Но летом здесь хорошо.

— А ты здесь летом обосновался?

— В августе, кажется. А может, уже и осень наступила. Но еще тепло было.

— Понятно.

— Давай завтракать.

— Ты чай называешь завтраком?

— Ну хоть что-то в желудок бросим…

Они доели остатки хлеба, запивая горячим чаем.

— Не выживем, — опять завел шарманку Семен. — Надо уходить.

— Да, не предполагал я, что так трудно будет.

— Я-то уходил летом, о зиме не думал.

— Семен, тебе домой нужно возвращаться. У тебя же ребенок есть.

— Дочка. Знаешь, такие мысли приходят. Так ведь жена не примет. Она, наверное, уже другого нашла.

— Пить бросишь — примет. Намыкался, ума набрался. Хватит.

— Нет, не простит, — продолжал рассуждать Семен. — Самоуверенный я был. Думал, никуда не денется. Поколачивал даже, но, можно сказать, из нежных чувств. Она повизжит немножко, я окно закрою, чтоб соседи, не слышали, а потом помиримся. Но в тот раз я сильно побил ее. До крови. Не простит.

— Попробуй повинись.

— Уже пробовал. Выгнала.

— Еще сходи. Только трезвый.

— Пригрозила милицией, если еще раз явлюсь.

— А родители у тебя есть?

— В деревне. Старые уже.

— Что ж ты к ним не поехал?

— А что я там делать буду?

— Давно там был?

— Года два назад.

— И ничего о них не знаешь?

— Нет. Они, наверное, думают, что я сгинул. Никто меня не ищет.

— А братья, сестры есть?

— Брат на Севере живет. Мы не общаемся. Я даже адреса не знаю. И к родителям он не ездит.

— Вот ты два года не был у них, ничего не знаешь. Может, их уже в живых нет?

— Может.

Семен от такого поворота разговора расстроился. Сжал зубы, на скулах заиграли желваки.

— Иван, не лезь в душу! — после нескольких минут молчания произнес он. — Когда я не думаю о них, мне легче.

— Но ты ведь не собираешься жить так всегда? Сколько уже бомжуешь?

— С весны.

— Понимаешь, что все может закончиться тюрьмой? Ты этого хочешь?

Семен молча встал, поставил пустую кружку на подоконник и стал собираться. Иван задел его за живое, и настроение разговаривать пропало. Но не прошло и пяти минут, как он спросил:

— А ты что собираешься делать?

— Мне нужно все вспомнить. Тогда и решу. Зажигалка та не дает мне покоя… Отчетливо помню, что когда-то пользовался такой же. Значит, я курил.

— Ну, давай вспоминай, — вздохнул Семен. Они оделись и вышли на улицу.

— Сегодня вроде ветер стих, — посмотрев на ясное небо, сказал Иван.

— Но легкий морозец чувствуется.