Была холодная зима

Она упала на кровать, все еще сжимая в руке телефон. Лулу не сожалела, что муж оставил ее в доме родителей, что предстоит пережить позор и гонения. Она надеялась, что как только Иван устроит свою жизнь, он обязательно найдет ее. Девушка была готова ждать долго и верно…

Баро с женой сидели рядом на диване, их переполняла тревога.

— Баро, что же нам делать? — спросила она.

— Не знаю, Лачи, не знаю. Ты же слышала все. Он не простит.

— Женщина справедлива от природы, но мы, женщины, бесправны, и потому нашу справедливость не признают.

— Э-эй, мать, что ты можешь сказать? О какой справедливости говоришь?

— Потерять достоинство все равно, что потерять себя… Не перебивай, — одернула она мужа, который хотел возразить. — Сегодня Тагар показал себя таким, какой он есть. Вчера льстил тебе и хвалил. Ты же не предполагал, что Иван так поступит. И ничего страшного в том нет, что ты взял его на работу. А пропажа могла произойти у каждого.

— Лачи, но такие деньги… Миллион… Нам никогда не отдать, пока не найдем Ивана.

— Я не слепая и не глухая. Все слышала. Одно в жизни меняется к лучшему, другое — к худу. Неизменным остается достоинство. Но не каждый устоит перед испытанием.

— Вот-вот… А Тагар нас вообще людьми не считает. Случилась осечка… А взбредет ему в голову, так и убьет за этот миллион. Никто потом косточек наших не соберет… Или ты забыла про его лютость? Лачи, ты ничего не понимаешь.

— Нет, не забыла. Знаю, что всю жизнь ему служишь. На риск идешь. Явись милиция, то посадили бы тебя, а не его. Он подставлял тебя. И ни одной копейкой не пожертвовал бы из своих миллионов ради тебя. Ты хоть раз задумывался об этом?

— Но ведь он барон. Сватами стали. Сын его женился на нашей дочери.

— Данко слабовольный. Бросил Лулу и слова не сказал поперек отцу. Тагар наживался за счет тебя. Миллионы у него. А у тебя?

Баро схватился за голову и стал ходить по комнате, бормоча что-то себе под нос.

— Успокойся. У него этих миллионов — видимо-невидимо. Ты и знать не знаешь. А Иван, может, и вернет.

— Глупая женщина. Кто ворует, тот не возвращает. Не думаю, что он пришел ко мне работать, зная, что есть тайник. Скорее всего, случайно узнал. Видел наши разгрузки и решил без нас посмотреть. А когда такое богатство увидел, решил сбежать. Я ведь на днях собирался его отпустить.

— Пойдем, заварю тебе чаю с травами. Иначе сердце не выдержит.

В доме воцарилась гнетущая тишина. Лачи, налив мужу горячего отвара, вернулась к разговору о событиях, которые взбудоражили дом.

— А что это наша дочь говорила про твою сестру?

— Я и сам не знаю. Уже двадцать лет прошло. Откуда она взяла такое? Но, наверное, неспроста сказала, что-то знает. А если это правда? Завтра поговорю с ней.

— Признаюсь тебе: сколько раз гадала, карты всегда показывали, что убил ее Тагар. Я никогда не сказала бы тебе, но сейчас…

— Врут твои карты! Не мог он. Любил ее.

— От ревности и убил. Он же сказал, что и тебя убьет.

— Да, сказал. Но это в момент гнева. Деньги-то сумасшедшие. Что сгоряча не скажешь…

— Он действительно на все способен.

— Все, Лачи, все. Хватит на сегодня. Слишком много всего. Мое сердце не выдержит.

— Пошли отдыхать. Этот чай хороший, успокоит тебя. Будешь крепко спать.

На следующий день рано утром, когда еще только поднималось солнце и в доме все крепко спали, во двор въехала легковая машина с прицепом. Из нее вышли Тагар и двое мужчин. Они сразу пошли к колодцу. Вскоре вытащили наверх все, что было в тайнике, погрузили в прицеп, накрыли брезентом и обвязали веревками. Из дома так никто и не вышел. Мужчины вошли в конюшню, вилами вытащили наружу все сено, которое там было, обложили им одну из стен дома, облили бензином и подожгли. Потом сели в машину, и водитель дал полный газ.

Лачи проснулась от едкого дыма, который через открытое окно шел в их спальню. Она вскочила и, увидев за окном пламя, начала кричать:

— Баро, вставай! Горим!

Мужчина бросился в спальню дочери. Он прикрывал нос и рот рубашкой, которую схватил со стула, стоявшего возле кровати. Дым быстро заполнял комнаты. Баро подхватил на руки сонную дочь. Та, не сразу сообразив, что происходит, закричала:

— Папа, что случилось?

Потом он потащил ее за руку вниз по лестнице. Пламя огромными красными языками уже охватило весь дом снаружи и кое-где врывалось внутрь. Баро споткнулся, падая, ударился головой о ступеньки. Лулу трясла за плечи неподвижно лежащего отца, пытаясь привести его в чувства. Кашляя и закрывая полотенцем лицо, подбежала Лачи. Они вдвоем потащили Баро к дверям.

— Папа, папа, вставай! Мы сейчас сгорим!

— Дочка, спасайся, уходи, — прошептал Баро и закрыл глаза. Лачи упала ему на грудь и стала кричать, заламывая руки.