Была ли альтернатива? (Троцкизм: взгляд через годы)

Сталинские методы борьбы с оппозицией взяли на вооружение и члены ленинского Политбюро — Рыков, Томский и Бухарин. Их речи и статьи 1926—1927 годов демонстрировали всё большую утрату ими всяких моральных сдержек. В этом отношении характерна речь Бухарина на XV конференции ВКП(б) в ноябре 1926 года, которую Сталин многократно прерывал поощрительными репликами. Особое одобрение Сталина и его приверженцев вызвал следующий пассаж этой речи: «Тов. Зиновьев говорил… как хорошо Ильич поступил с оппозицией, не выключая всех тогда, когда он имел только два голоса из всех на профессиональном собрании. Ильич дело понимал: ну-ка, исключи всех, когда имеешь два голоса (Смех). А вот тогда, когда имеешь всех, и против себя имеешь два голоса, а эти два голоса кричат о термидоре, — тогда можно и подумать. (Возгласы «Правильно». Аплодисменты, смех. Сталин с места: «Здорово, Бухарин, здорово. Не говорит, а режет»)»[588].

Томский и Рыков даже с большей определённостью, чем Сталин, высказывались за прямые политические репрессии по отношению к оппозиции. В ноябре 1927 года Томский говорил: «Оппозиция очень широко распространяет слухи о репрессиях, об ожидаемых тюрьмах, о Соловках (в то время — единственный концентрационный лагерь в стране для политических заключенных. — В. Р.) и т. д. Мы на это скажем нервным людям: «Если вы и теперь не успокоитесь, когда мы вас вывели из партии, то теперь мы говорим: нишкните, мы просто вежливо попросим вас присесть, ибо вам стоять неудобно. Если вы попытаетесь выйти теперь на фабрики и заводы, то мы скажем «присядьте, пожалуйста» (Бурные аплодисменты), ибо, товарищи, в обстановке диктатуры пролетариата может быть и две и четыре партии, но только при одном условии: одна партия будет у власти, а все остальные в тюрьме. (Аплодисменты)»[589].

Своего рода кульминацией травли оппозиции стало заявление Рыкова на XV съезде ВКП(б): «Я не отделяю себя от тех революционеров, которые некоторых сторонников оппозиции за их антипартийные и антисоветские действия посадили в тюрьму. (Бурные, продолжительные аплодисменты. Крики «Ура». Делегаты встают). Тов. Каменев… должен был бы не жаловаться, что несколько человек при острейшей открытой борьбе оппозиции против партии посажены в тюрьму, а признать, что по «обстановке», которую оппозиция пыталась создать, сидят очень мало. Я думаю, что нельзя ручаться за то, что население тюрем не придётся в ближайшее время несколько увеличить»[590].

Для того, чтобы такое толкование «идейной борьбы» в партии встретило на партийных форумах столь восторженное одобрение, нужна была, разумеется, тщательная идеологическая подготовка. В речи на заседании ЦКК в июне 1927 года Троцкий говорил: «…По всем ячейкам идёт в настоящее время подготовка дальнейших и дальнейших выводов, подготовка по той именно линии, которую, вы, т. Орджоникидзе (в то время — председатель ЦКК. — В. Р.), так легко и бюрократически отводите: т. е. по линии отсечений и репрессий… На всех ячейках докладчики, специально дрессированные, ставят вопрос об оппозиции так, что поднимается рабочий, чаще всего по наряду, и говорит: «чего же вы возитесь с ними, не пора ли их расстрелять?» Тогда докладчик со скромно-лицемерной миной возражает: «товарищи, не нужно спешить». Это уже вошло в обиход партии. Вопрос ставится всегда за спиной оппозиционеров, с инсинуациями, с грязными намёками, с грубыми, бесчестными, чисто сталинскими искажениями оппозиционной платформы и революционной биографии оппозиционеров, с изображением их, как врагов революции, как врагов партии, — всё это для того, чтобы вызвать у обманутых слушателей, у сырых молодых партийцев, которыми вы искусственно заполняете партийные ряды, бешеную реакцию, и чтобы потом иметь возможность сказать: «смотрите, мы готовы бы терпеть, но массы требуют». Это определённая сталинская стратегия, вы сами являетесь в большей или меньшей мере организаторами этой кампании, а потом получаете волну её на себя и говорите: «партия требует, ничего не могу сделать…»[591].

Троцкий предупреждал лидеров сталинской фракции, что инспирируемые Сталиным и поддерживаемые ими провокационные методы «идейной борьбы» завтра неизбежно обратятся против многих из них: «Через что проверяется ваше многоверие? Через голосование на 100 %. Кто в таком подневольном голосовании не хочет участвовать, тот старается иной раз ускользнуть через дверь. Секретарь не пускает, — ты должен голосовать, и именно так, как приказывают, — а уклоняющихся от голосования берет на учёт… Я спрашиваю вас: с кем шутки шутите? Вы шутите плохие шутки с собой, с революцией и с партией! Кто голосует всегда на 100 % с вами, кто вчера по приказу «крыл» Троцкого, сегодня Зиновьева, завтра будет крыть Бухарина и Рыкова, тот никогда не будет стойким солдатом в трудный час революции»[592].