Была ли альтернатива? (Троцкизм: взгляд через годы)

Подлинный смысл и социальную подоплёку «теории» о возможности победы социализма в одной стране, которая сама по себе была лишена какой-либо теоретической ценности, Троцкий видел в стремлении советской партийно-государственной бюрократии защитить своё господствующее положение в стране и международном коммунистическом движении и в этих целях «заранее назвать социализмом всё, что происходит и будет происходить внутри Союза, независимо от того, что будет происходить за его пределами»[647].

Сконцентрировав всё внимание партии на вопросе о возможности победы социализма в СССР, заставляя её заниматься сопоставлением многословных цитат и поисками различий в нюансах тех или иных формулировок, Сталин и Бухарин фактически сняли с обсуждения намного более важный вопрос — о критериях построенного «полного» социализма. Этот решающий вопрос никогда не разбирался сколько-нибудь подробно во внутрипартийных дискуссиях, что облегчило Сталину спустя десять лет, когда ни одно его высказывание уже не могло встретить в партии публичного возражения, выдвижение ещё одной теоретической и политической «новации». В декабре 1936 года, т. е. всего через четыре года после массового голода, в момент, когда жизненный уровень основной массы трудящихся находился на грани нищеты, а в стране нарастал разгул беспощадных и бессмысленных репрессий, Сталин объявил, что социализм в СССР уже построен.

Так завершилась одна из самых крупных идеологических фальсификаций, эксплуатировавшая доверие к Сталину уже не отдельных людей, а всего рабочего класса.

Как писал в 1939 году Раскольников в письме Сталину, «рабочий класс с самоотверженным героизмом нес тягость напряжённого труда и недоедания, голода, скудной заработной платы, жилищной тесноты и отсутствия необходимых товаров. Он верил, что вы ведёте его к социализму, но вы обманули его доверие. Он надеялся, что с победой социализма в нашей стране, когда осуществится мечта светлых умов человечества о великом братстве людей, всем будет житься радостно и легко.

Вы отняли даже эту надежду: вы объявили социализм построенным до конца. И рабочие с недоумением, шепотом спрашивали друг друга: «Если это социализм, то за что боролись, товарищи?»[648].

Разумеется, в 1926 году Троцкий не мог предвидеть всех трагических событий последующего десятилетия. Однако он уже в то время фиксировал внимание партии на том, как далеко СССР отстоит и ещё длительное время будет отстоять от подлинного социализма. Говоря о том, что же можно назвать социалистическим хозяйством в подлинном смысле слова, он замечал: «…В тезисах тов. Рыкова сказано, что мы приблизились к довоенному уровню. Но и это не точно. А население у нас то же? Нет. Большее! А среднее душевое потребление промышленных товаров? Значительно ниже, чем в 1913 году… А что такое уровень 1913 года? Это уровень нищеты, отсталости, варварства. Когда мы говорим о социалистическом хозяйстве и о подлинном подъёме социалистического хозяйства, это значит: противоречия между городом и деревней не должно быть; это значит общее довольство, обеспеченность, культура. …Мы можем достигнутыми успехами гордиться, но ломать историческую перспективу нельзя. Это не есть ещё подлинный подъём подлинного социалистического хозяйства, это только несколько первых серьёзных шагов по тому длинному мосту, который соединяет капитализм с социализмом»[649].

Показывая неправомерность сведения международных условий социалистического строительства в СССР только к опасности интервенции со стороны капиталистических государств, Троцкий говорил: «Разве же, товарищи, в самом деле, вопрос сводится к интервенции? Ведь нельзя же себе дело представлять так, что вот мы строим в этом доме социализм, а враги извне нам стекла могут разбить.

Вопрос не так просто стоит… вопрос идёт об экономических взаимоотношениях СССР с капиталистическими странами в полном объёме. Эти взаимоотношения отнюдь не исчерпываются той исключительной формой, которая называется интервенцией. Они имеют гораздо более непрерывный и глубокий характер»[650].

Кроме военной интервенции, доказывал он, существует интервенция дешёвых цен на товары, производимые за рубежом. Поэтому в ближайшее время задача состоит в том, чтобы приблизить цены и нормы душевого потребления в Советском Союзе к ценам и нормам передовых капиталистических стран и не допускать дальнейшего отставания от последних по этим решающим экономическим показателям.

Вслед за Марксом и Лениным Троцкий исходил из того, что победивший социализм предполагает прежде всего более высокий уровень развития производительных сил, чем в передовых капиталистических странах. Достижение этой цели Советским Союзом в одиночку невозможно, поскольку советская экономика не может развиваться иначе, как в теснейшей взаимосвязи с развитием мирового рынка, а мировое хозяйство «в последней инстанции… контролирует каждую из своих частей, даже если эта часть стоит под пролетарской диктатурой и строит социалистическое хозяйство»[651].