Была ли сожжена Жанна д’Арк?

Жанну допрашивали ежедневно в течение трех недель. Дознания тянулись много часов подряд, причем церковники, сменяя друг друга, спрашивали по нескольку раз об одном и том же, запутывая девушку в богословских тонкостях. Они упрекали ее за ношение мужской одежды, за то, что короля она называла дофином[1], добивались подробностей о ее видениях и голосах. Сначала Жанна вела себя спокойно; она рассказала о том, что призвана помочь армии, сражающейся у Орлеана, что второй своей задачей считает поход на Реймс, где Карл VII будет законно коронован. Потом, чувствуя, что ей приходится все труднее, девушка взмолилась:

— Мессиры, зачем вы учиняете мне этот допрос? Я не понимаю, чего вы от меня хотите! Ведь вам же известно, что я не читала ваших книг, что я не знаю ни «а», ни «б»!..

Ее ответы становились все смелее. Иногда она подсмеивалась над допрашивающими и даже дерзила им. На требование совершить чудо в знак того, что она Божья посланница, Жанна с гневом возразила:

— Я пришла в Пуатье не для того, чтобы совершать чудеса. Отправьте меня в Орлеан, и я докажу на деле для чего послана!

В запальчивости девушка была не всегда осторожна. Раздраженная ухищрениями богословов, она воскликнула:

— В книгах Господа нашего написано больше, чем в ваших писаниях!

После этой реплики члены комиссии переглянулись. Проверяемая, наконец, оговорила себя: она призналась в приверженности к ереси! Ибо принижая церковные книги и ратуя за «чистого Бога», Жанна, не ведая того, приблизилась к теориям средневековых еретиков, отрицавших официальную церковь!..

В целом у комиссии набралось достаточно материалов, чтобы заключить Жанну в темницу, а затем, быть может, отправить на костер. Однако ученые мужи ничего этого делать не собирались. Они были трезвыми политиками и с самого начала знали, к какому выводу придут. Они понимали, что правительство хотело использовать бесстрашную крестьянку. Кроме того, они сами владели землями и доходами в областях, захваченных англичанами, и мечтали вернуть свои богатства. И они решили посмотреть сквозь пальцы на все, что с точки зрения веры компрометировало подсудимую. Заключение, отосланное в королевскую резиденцию, начиналось словами: «Считаясь с необходимостью монарха и королевства, а также с молитвами несчастного народа, жаждущего мира и справедливости, мы не находим нужным оттолкнуть и отвергнуть Деву...» Дальше, правда, следовали различные оговорки и предупреждения, которыми судьи хотели застраховать себя на всякий случай. И все же это было разрешение, без которого смелый план девушки никогда бы не претворился в жизнь.

Итак, трибунал в Пуатье оправдал Жанну из Домреми. Мало того: он санкционировал ее миссию.

Сильные мира разочаровываются

Подписав акт признания Жанны, богословы и царедворцы полагали, что одновременно устанавливают предел ее действиям. Святая дева казалась им весьма удобным орудием их воли. Они рассчитывали сделать Жанны своего рода икону, с помощью которой можно будет направлять народ в нужную сторону. Им и голову не приходило, что неграмотная крестьянка будет претендовать на нечто большее, чем роль слепой исполнительницы их указаний. Однако уже первые её шаги заставили сановников и прелатов насторожиться. Когда Жанна появилась под Орлеаном, положение крепости было удручающим. Более полугода город оборонялся от англичан, обложивших его со всех сторон почти отрезавших от остальной Франции. Армия, находившаяся в Орлеане, бездействовала. «Отцы города» уже начали переговоры с герцогом Бургундским о сдаче крепости. Падение Орлеана, открывая завоевателям путь в Центральную Францию, сулило им быструю и полную победу. Прибыв в Орлеан, Дева нейтрализовала пассивное военное руководство, сумела наладить дисциплину в армии, воодушевила на сопротивление горожан и на девятый день сняла осаду. Возглавляемая Жанной армия перешла в наступление и освободила от англичан всю Среднюю Луару. Казалось бы, куда лучше! Но в правительственных кругах судили иначе.

Было замечено, что девчонка, к которой церковь и «благородные» отнеслись столь снисходительно, вовсе не собиралась проявлять покорность, служить орудием чужой воли. Напротив, под Орлеаном она всё повернула по-своему, сорвала планы знати и действовала вопреки указаниям приставленных к ней лиц. Сделавшись кумиром черни, она руками простых воинов и горожан освободила Орлеан и одержала победу на Луаре. Но для двора подобная победа хуже поражения! Ведь от неё всего один шаг до крамолы и бунта!

Так утверждали многие царедворцы, в том числе и монсеньор Реньо де Шартр, архиепископ Реймский, который теперь сильно раскаивался в покровительстве, оказанном девушке, и срочно изыскивал способы изменить ситуацию.

Меры предосторожности