Были 90-х. Том 1. Как мы выживали

— Нет, просто интересно, — ответил я.

— Ну, если поснимать, то ты не стесняйся. Со своих дорого не возьму.

— А помнишь, как летом 91-го мы на даче Аньку фотографировали? Она же не фотографировалась совсем до этого. А вот ты сделал красивую фотографию, и она перестала бояться камеры.

— Конечно, помню, забудешь такое, — усмехнулся Мишка. — Весело тогда отдохнули.

— Я к тому, что молодец ты. Вот представь, что было бы, если мы тогда не устроили фотоохоту? Аня бы так и не фотографировалась. А так хоть для Кати, дочки ее, память осталась, фотографии с мамой, это же так важно для ребенка — память о маме. Для Марии Николаевны тоже отрада. Конечно, она сейчас для внучки жить будет, но и память о дочери тоже для нее важна.

— А с чего ты взял, что Аня перестала бояться камеры? — спросил Мишка.

— Мария Николаевна домашний фотоальбом показывала. А в нем только детские фотографии. И только после нашей фотоохоты все поменялось.

Мишка нахмурился, явно задумавшись не на шутку.

Через какое-то время, практически подъезжая к своей станции, Мишка вышел из ступора.

— М-м-м… да уж, — сквозь зубы пробурчал он. — Халтуры, гонорары… вот оно, мое фотоискусство. Но, видимо, и я в этой жизни что-то хорошее сделал. Ладно, бывай… — И, пожав крепко руку, Мишка вышел из вагона.

Придя домой, я тщетно пытался вспомнить, где сейчас могут быть те самые негативы. Ведь я напечатал не все, а всего лишь несколько фотографий. Мне хотелось во что бы то ни стало отыскать пленку, напечатать для Марии Николаевны и Кати все фотографии, а также несколько штук себе на память. Помнится, кто-то просил у меня негативы для печати, но что было дальше? Кто был на очереди, и вернулись ли они мне — вспомнить я не мог.

Тот самый старенький «ФЭД-2», доставшийся мне от отца, до сих пор занимает достойное место в фотошкафу среди современной аппаратуры. Меня с ним многое связывает, и, хотя снимать на него я вряд ли когда буду, для меня эта камера останется всегда первой в списке моей фототехники.

Ольга Травчук

Киев

В 90-е — школьница. В настоящее время — менеджер по закупкам.

Истинному советскому человеку и 90-е нипочем!

Когда я замыслила привлечь к проекту «Были 90-х» свою бабушку и озвучила ей задачу, мне казалось, что она пришлет какие-нибудь свои колоритные воспоминания о тех годах, написанные в стиле посиделок на кухне. Однако бабушка прислала совсем иное повествование, и это меня сбило с толку. С одной стороны, очень хотелось приобщить ее видение к рассказам других людей, но с другой — было чувство, что я читаю статью в газете «Правда», очень официальную и довольно обезличенную.

В ходе размышлений о том, как же все-таки оформить этот текст для «Народной книги», подумалось, что, возможно, не стоит его как-то особенно менять — ведь это срез ментальности бабушкиного поколения, отражение образа восприятия тех людей, которые пережили войну, поднимали страну из руин.

Начать воспоминания о 90-х моя бабушка решила, что называется, со времен царя Гороха. Для меня этот факт и то количество текста, которое она посвятила войне и результатам своей трудовой деятельности, говорит о том, что с войной никакие 90-е сравниться по масштабу воздействия на сознание и близко не могли.

Бабушка пишет: «Закончив в 1955 году Сталинградский медицинский институт, я была направлена на работу в Казахстан, где отработала 50 лет врачом-невропатологом. За это время в 1984 году была присвоена высшая категория врача-невропатолога, далее присвоено звание «Отличник здравоохранения», награждена медалями «Ветеран труда», «Труженик тыла».

Работала в медсанчасти г. Усть-Каменогорска от 3-го главного управления здравоохранения СССР. Наша МСЧ обслуживала в основном работников Ульбинского металлургического завода и население промышленного района. Прошедшие годы мною прожиты трудно, но честно, добросовестно. Вспоминая о сумме прошедших лет, делю годы своей жизни на следующие этапы: счастливое детское довоенное время, затем военное время. В 1941 году, 22 июня, в 4 часа утра, под звуки оглушительной тревоги в военном городке около Гатчины Ленинградской области мы были все подняты, и мой отец, военный летчик, вылетел на боевое задание.

В первые дни войны мы (я, мама, брат) были эвакуированы в Сталинград и до времени освобождения выживали под канонадой бомб, снарядов, испытав весь ужас, тяготы, лишения, связанные с войной.

Затем наступил следующий этап: восстановление мирной жизни, учеба в холодных, неотапливаемых, неприспособленных помещениях. Шел подъем, восстановление страны».