Были 90-х. Том 2. Эпоха лихой святости

Газета «Гидростроитель», в которой я работала, — старейшее издание в Тольятти, — просуществовало еще года полтора. Чтобы держаться на плаву, в дополнение к тиражу мы издавали брошюры типа «Как лечились наши деды». За стеной пыталась выжить страховая компания «АСКО». Мы слышали, как шеф объяснял подчиненному: «Ты должен так уболтать клиента, чтобы он застраховал свою яхту от цунами на Волге».

Распад газеты я перенесла тяжело. Слишком много сил было вложено в работу даже в этот недолгий период. Мы вели «Литературную страничку», где печатали — в числе прочего — и мои рассказы. Я встретила много интересных людей, о которых писала статьи и очерки. Казалось, ничего подобного в жизни уже не будет.

Но вскоре меня взяли в издание с характерным для того времени названием «Площадь Свободы». Как показала жизнь, там трудились настоящие мастера, ставшие впоследствии редакторами печатных изданий или — писателями, поэтами… Многие знают сейчас эти имена: Валерий Шемякин, Владислав Южаков, Константин Присяжнюк, Алексей Алексеев.

Основной моей темой в газете стала «религия». Если раньше нельзя было открыто крестить ребенка, обвенчаться, пригласить священника, чтобы отпеть усопшего — за это преследовали по партийной и комсомольской линии, то теперь — иди и пиши. И до сих пор я пишу о церкви. А молоденький «дьякон Слава» — так мне его представили, когда я брала интервью, стал моим духовным отцом — иерей Вячеслав Караулов.

Тогда мы могли писать о том, что видим своими глазами. Не боялись чиновников, могли написать то, что думаем об очередных их решениях. И люди, читатели, — нам верили. Не то, что сейчас, когда 90 процентов материалов подается, как выразилась одна из коллег, «тщательно пережеванными и обильно смоченными верноподданической слюной. Скука смертная!».

В Тольятти была еще одна газета, позже получившая известность на всю страну — «Тольяттинское обозрение». Редактор Валерий Иванов и его сотрудники не боялись браться за самые острые и опасные материалы. Сколько лет прошло, а многие еще помнят конкретные статьи. Именно этот период был самым страшным для «ВАЗа»: убивали начальников, шли непрерывные бандитские разборки, простых рабочих запугивали.

Убили и Валерия Иванова, а чуть позже его друга — вместо Валеры возглавившего газету — Алексея Сидорова. Тогда количество людей, с которыми бандиты свели счеты, шло в городе на сотни.

Но об истинных масштабах я узнала десятилетия спустя. А тогда нам в нашей «Площади Свободы» было весело жить. Мы были молодыми, дерзкими… Да, пустые полки в магазинах. До сих пор помню, как получила талон на плащ. Ни о каком выборе в универмаге речь не шла. Радуйся, что по талону можешь в принципе купить себе плащ.

В 1994 году я вышла замуж по объявлению в газете. Это тоже было новинкой времени — брачные объявления. Помню, что у меня скопился целый таз писем от молодых людей. Я их — письма — сожгла, когда решила, что сделала свой выбор.

В свадебное путешествие мы с Володей поехали в Крым, в Евпаторию. Украина уже была другим государством. Здесь ходили не рубли, а «купоны». Счет шел на миллионы. Посидеть в ресторане — миллион и больше. Съездить на экскурсию — миллион тоже. База отдыха, на которой мы поселились, была наскоро переделана из пионерлагеря. Вместо сломанной решетки на балконе протянута веревочка. Секретная информация — у кастелянши на этаже есть утюг. Спрашиваем разрешения погладить, она, оглядываясь, спрашивает: «А кто вам сказал про утюг, кто наводку дал?»

Мы возвращаемся, пробуем — какова она, семейная жизнь, — и разводимся за две недели до рождения ребенка. Володя — пожарник, капитан, оказывается алкашом. А что исправить алкоголика — дело безнадежное, я знаю по своему отцу.

Дочку назвала Есенией. Если кто не видел фильм — тот думает, что в честь поэта. Имя воспринимается как русское. Остаемся — я, моя мама, дочка. Думала я — что так навсегда. Но оказалось, в романе бы написали — читатели решили, что нарочито… моим мужем стал человек, которого я встретила в роддоме. Жена его брата лежала со мной в одной палате. Моя кровать была крайняя, у окна. Тогда родственников не пускали в палаты, они кричали под окнами. Я звала девчат подойти: «К вам пришли». Тогда Сергей меня и высмотрел.

В это время оказалось, что наша редакция — чтобы выжить — сменила аббревиатуру. Не помню уже, кажется «ООО» на «АНО». И всех, кто был — балласт, в том числе и меня, декретницу, оставили в организации, существующей только на бумаге. И подступил голод. Настоящий.

В 1995-м родилась Есения, Ася. В 1996-м я второй раз вышла замуж. Свадьба? Надела свое школьное выпускное платье, кольцо одолжила у сестры, до ЗАГСа шли пешком. И вот уже скоро у нас будет «серебряная свадьба». А в 1998-м родились близнецы — Полина и Марианна. Полина — в честь прабабушки, дворянки, в годы немецкой оккупации мужеством своим спасшей всю семью.