Были великой войны

Сама раздача баланды обычно тоже сопровождалась побоями и издевательствами. После того как блоковой наливал каждому из узников понемногу этого мутного супа в консервную банку и люди, стоя в строю, с жадностью съедали свою порцию, все с нетерпением ждали возможной добавки. Блоковой нарочно неопределенно указывал на какую-то часть строя, и оттуда десятка два узников тотчас же бросались к нему, протягивая свои консервные банки, толкаясь и оттесняя один другого. Это и нужно было блоковому. Одного он с силой ударял черпаком по голове, другому доставалось несколько ударов тяжелой дубинкой, третьего он бил ногой в живот, а четвертому и в самом деле плескал немного супа. А за "представлением" с одной из пулеметных вышек обычно наблюдали блок-фюрер и его свита.

Каждый день не меньше десяти трупов вывозили из блока смерти в лагерный крематорий. Но эсэсовцам было мало тех, кто умирал за ночь, или тех, кого они убивали во время ежедневных "зарядок". Время от времени они уничтожали узников этого блока целыми партиями. Нередко из строя вызывали специалистов каких-нибудь профессий — портных, штукатуров, слесарей — под предлогом отправления их на работу, и, как только доверчивые выходили, их в окружении конвоя вели прямо к крематорию и там расстреливали и сжигали. Именно так погиб товарищ Виктора Украинцева, одновременно с ним попавший в лагерь, москвич, лейтенант Константин Румянцев, которого старожилы блока не успели предупредить об этой уловке, эсэсовцев: он вышел вместе с несколькими другими, когда из строя вызывали сапожников, и в этот же день был уничтожен около крематория. А иногда эсэсовцы просто врывались в барак среди ночи, вызывали по номерам десятка два или три пленных и уводили на казнь. По нескольку человек убивал каждый день и блоковой. Он отмечал узников, чем-нибудь не угодивших ему, записывал их номера, и это означало, что в ближайшие два-три дня он подстережет человека и либо убьет его наповал ударом своей дубинки, либо сбросит в канализационный колодец, откуда на следующее утро штубендисты извлекут труп баграми. К этим жертвам добавлялись еще люди, которых убивали ежедневно помощники блокового — Адам, Володька и Мишка-татарин.

Блок смерти, эта человеческая бойня, был самым "высокопродуктивным" цехом фабрики смерти Маутхаузен. За вторую половину 1944 года здесь было убито больше 6 тысяч человек. К новому, 1945 году в двадцатом блоке оставалось всего около 800 узников. За исключением 5–6 югославов и нескольких поляков, участников Варшавского восстания, недавно доставленных в блок, все узники были советскими людьми, преимущественно офицерами. Хотя каждый из них внешне лишь отдаленно походил на человека, все они оставались русскими, советскими людьми по своему характеру и не только жили, не только героически переносили все страдания, которые выпали на их долю, но и мечтали о борьбе, о том, что наступит день, когда они сведут счеты со своими палачами. Некоторые из них, наиболее сильные, провели здесь, в блоке смерти, уже по поскольку месяцев, и мысль о том, чтобы дать бой врагам, никогда не оставляла их.

У кого и когда впервые возникла идея массового побега, мы не знаем. Известно, что главными организаторами и руководителями подготовки к восстанию стали Николай Власов, Александр Исупов, Кирилл Чубченков и какие-то другие командиры, чьи имена, к сожалению, не сохранились в памяти тех, кто остался в живых. Говорят, что все детали будущего восстания этот подпольный штаб обсуждал во время "печек", когда удавалось незаметно от блокового и его помощников, зорко следивших за узниками, обменяться несколькими фразами, если заранее устроить так, что вокруг тебя будут самые надежные люди, которым стоит доверять — ведь не исключена была возможность провокации со стороны кого-нибудь из узников.

Неизвестно, каким образом, но этому штабу удалось установить связь с Интернациональным подпольным комитетом общего лагеря. Видимо, удавалось иногда перебросить через стену записку или отослать ее каким-нибудь другим способом. Бывший узник Маутхаузена венгерский писатель Йожеф Надаш, содержавшийся в соседнем, девятнадцатом блоке, говорит, что смертники пересылали порой записки, спрятав их под трупами на тележке, которую вывозили к крематорию. Возможно, в команде, которая обслуживала печи, были люди, связанные с Интернациональным подпольным комитетом и передававшие эти записки по назначению.

Первая трудность в подготовке восстания заключалась в том, что узники блока смерти, никогда не покидавшие своего двора, не знали, какие из четырех стен ограды им надо штурмовать и что ждет их за этими стенами, — окрестности лагеря были им неизвестны. Зато узники общего лагеря хорошо знали окрестности: их каждый день водили на работы. Судя по всему, смертникам удалось послать в общий лагерь просьбу о присылке плана местности вокруг Маутхаузена. И Интернациональный комитет сумел выполнить эту просьбу.