Былины

Да пошел-де тут князь да нынь домой назад,
Да стречают они да добра молодца,
Да того же они Василья сына Игнатьева,
Да садили его да за дубовой стол,
Подносили-де чару да зелена вина,
Не велику, не малу — да полтора ведра.
Да завидели тут думные бояра толстобрюхие,
А и это им порато да за беду стало:
«А как эка честь сёдни Васеньке Игнатьеву?»
А и тут ничо князь говорить не смет,
Говорит-то Васенька Игнатьевич:
«Да еще ли я вам, Васенька, понадоблюсь».
Говорят-то бояра да толстобрюхие:
«Тебе сказано ведь, Васенька, отказано!»
Да спросил тут Васька да во второй након:
«Да еще ле я, Васенька, понадоблюсь».
Говорят-то бояра толстобрюхие:
«Тебе сказано ведь, Васенька, отказано!»
Повторил тут Васька во третей након:
«Не еще ле вам ведь Васенька понадобится».
Говорят ту бояра да толстобрюхие:
«Тебе сказано ведь, Васенька, отказано!»
А и князь-от ничего говорить не смет.
Кабы тут-де ведь Васеньке за беду стало,
За великую досаду показалося,
Тут седлал он, уздал да коня доброго,
Тут не видно поездки молодецкоей,
Только видно — Василий на коня скочил,
На коня-то скочил, да он коня стегнул.
Как приехал тут-де Васенька Игнатьевич:
«Как и еду ле я с вами в стольно-Киев-град{432}

,Я грометь-шурмовать да стольно-Киев-град.
Мы повыбьём-де всю силу да самолучшую,
Уж мы тех же бояр да толстобрюхиих.
Только тот с вами залог да я положу нынь:
Чтобы оставить князя да со княгиною,
Да и царской дворец, да церкви божие».
Состоялася война да тут великая,
Кабы бьют по всему да как по городу,
А князя дворец да оставается.
Говорит тут-де Скурла{433} да таково слово:
«А не ложь ле ты это да придумал же?»
Заскочил-то Василий во гриню во столовую,
Да хватал он столешенку кедровую,
Да вызнял ей нынче выше могучих плеч,
Да змолился ему да тут Владимир-князь:
«Ты оставь на покаянье грехом тяжкиим,
Не убей же ты во грине князя Владимира».
Опустились у Василья да руки белые,
Кабы выскочил Василий да вон на улицу,
Да хватал он ведь трубочку да говорливую,
Заревел, завопел зычным голосом:
«Да пора нам подошла да нынь шабашити».
Тут бросали всю нынче орудию,
Кабы стали совет они советовать,
Кабы стали они да думу думати,
Кабы стали делить да золоту казну,
Да и Васеньку стали да тут обделивать.
Говорит тут один да из татар еще:
«Ох ты ой еси, нынь да ты ле Скурла-царь!
У бою́ у нас Василий да всех ведь больше был,
У делу́ нынче стал да он ведь меньше всех».
Говорит ту-де нынь да еще Скурла-царь:
«У мня есть еще сабелька не кровавлена,
Наделю по Васильевой по шее я».
А и это нынь Василью да за беду стало,
За великую досаду да показалося:
«У меня есть же ведь сабелька запасная,
Наделю я по Скурлатыной по шеюшке».
Да хватал он и сабельку нынь вострую,
Да на ту руку махнет — тут и улица,
На другу руку махнет — переулочек,
Да и сколько он бьет — вдвое конем топчёт
Да и бился он тут да трои суточки,
Ни одного из них да не помиловал,
Да и всех нарушил да до единого.