Былины

Говорит же Пермята да сын Иванович:
«Уж ты ой еси, Настасья да дочь Колашница!
Это чей как весится шелков кушак,
Это чей-де лежит на нонь пухов колпак,
Это чьи-де лежат да нонь сапожочки,
Да сапожки лежат да нонь сафьянные?
Да бы чей же у нас да нонче доброй конь?»
Говорит тут Настасья да дочь Колашница:
«Уж ты ой есь, Пермята да сын Иванович!
Да ходила я по городу по Киеву,
Кабы видела купцей, людей торговыих —
Они ездят на конях всё на добрыих,
Кабы носят-де шапочки пуховые,
Кабы носят кушаки да всё шелковые,
Кабы носят сапожки да сафьянные:
Да купила тебе да носить в праздники,
Да купила коня да тебе доброго,
Кабы ездить во церковь да во божью нонь».
Да пошел Пермята да сын Иванович
Да ко той ко кроватке ко тесовоей,
Размахнул-де бы он да новы за́весы,
Да стянул одеяло да соболиное —
Да лежит-де Чурило да без почтанников.
Как-де брал-де Чурила за жолты кудри,
Да метал-де его да на кирпищат пол,
Да вытаскивал его да вон на улицу,
Да вязал бы коню да за хвост нонче,
Да спустил бы коня да во чисто полё.
Да заходит назад да в лёжну-спальню нонь,
Говорит Пермята да таково слово:
«Уж ты гой еси, Настасья да дочь Колашница!
Уже что ле тебе да нонче надобно?»
Говорила Настасья да дочь Колашница:
«Кабы где же ле нонь да как ясен сокол, —
Кабы тут же ле быть да белой лебеди».
Кабы взял Пермята да молоду жону,
На одну-де ногу да он ступил нонче,
Как другу-де ногу да у ей оторвал,
Да служанку же взял да за себя взамуж.

Вар. к 1—75 IV {523}