Былины

А-й да во славном нонь городе во Киеве,
А-й да у ласкова князя да у Владимира
А собиралось пированьё, да был почесьен пир,
Да про всех господ да лучших бояров,
А да про сильних могучиих богатырей,
А да про тех полениц, девиц удалые.
А да и все ли на пиру были сыты, веселы,
А да и все на честном да напивалися,
А-й да и все ли на пиру да прирасхвастались:
10 А-й да богатой-от хвастаёт золотой казной,
А-й да богатырь хвастат да сильней силою,
А-й да наездничек хвастает добрым конем.
А-й да един сидит удалой да доброй молодец,
А да не пьет тут, не ест, сидит не кушает,
Ах да и белое лебёдушки не рушает,
Ах да ничем он, сидит, да тут не хвастает.
А-й подходит к ему Владимир-князь стольне-киевской:
«А уж ты ой еси, Данило да сын Игнатьевич!
А-й что же ты сидишь нонче, не пьешь, не ешь,
20 А-й да не пьешь ты, не ешь, сидишь не кушаешь,
А-й и белое лебёдушки не рушаешь,
А да ничем ты, сидишь, нонче не хвастаешь?»
А-й да ставал-де Данило да на резвы ноги,
А-й говорил-де Данило да таково слово:
«А уж ты ой еси, Владимир стольне-киевской!
А-й не изволь меня за слово скоро сказнить,
А-й да скоро меня сказнить, да круто вешати,
А-й да не сади меня в погребы глубокие,
А-й да позволь мне, Владимир, да слово молвити».
30 — «А-й говори-тко, Данило, да что те надобно,
А-й что те надобно, Данило, да чего хочется».
— «А уж ты ой еси, Владимир-князь стольне-киевской!
А-й ты позволь мне-ка снять платьё богатырскоё{113},
А да одеть мне-ка скиму да нонь калицкую,
А да идти мне в монастыри спасатися».
А-й говорил-де Владимир-князь стольне-киевской:
«А уж ты ой еси, Данило да сын Игнатьевич!
А-й как навалится на меня дак сила-армия,
А-й сила-армия навалится, орда проклятая, —
40 А-й тада кто у мня будет всё защитником,
А-й да и кто у мня будет да сохранитёлём?»
А-й говорил-де Данило да сын Игнатьевич:
«А-й уж ты ой еси, Владимир-князь стольне-киевской!
А-й остаются у вас сильнии богатыри,
А-й да не много, не мало — их двенадцать есть,
А-й сохранят они тебя да всё твое житье.
А-й еще есь у меня да чадо милоё,
А-й да и милоё чадышко, любимоё, —
А-й да и от роду ему да всё ведь семь годов,
50 А-й да по имени Михайло да сын Данильевич:
А-й да он ездит теперича на моем кони,
А-й да играет моей палицей буёвую,
А-й да и мечет ее да по поднебесью,
А-й да хватает назад ее едной рукой.
А-й навалится когда на тебя сила-армия,
А-й да не будёт у тебя тогда защитников, —
Позови ты тогда да всё Михайлушка,
А-й да Михайлушка зови, моего сына,
А-й да тогда будет тебе он защитником».
60 А-й говорил-де Владимир да таково слово:
«А-й поезжай, Данило, да куда надобно,
А-й куда надобно, Данило, да куда хочется».

А-й да минулось тому времечки ровно семь годов,
А-й навалилася сила, да нонче армия,
А-й распроклятые бурзы, да всё татарины;
А-й посылают послов да нонче строгиих
А-й ко тому же ко князю да ко Владимиру:
«А-й посылай нонче к нам да поединщичка».
А-й тут сгорюнился Владимир-князь стольне-киевской,
70 А-й собирал-де Владимир нонь почесьен пир,
Да про всех про купцей, людей богатыих,
А-й да про всех же людей да знаменитыих,
А-й да про всех же про сильниих богатырей.
А-й да собралося народу да очень множество.
А-й да ходил-де Владимир да по светлой гридне:
«А-й уж вы ой еси, князья да все боярины!
А еще кто у меня пойдет нонче из вас защитничком,
Да и с тем же татарином воеватися?
А-й да дам я тому да много силы-армии».
80 А да старшой хоронится за среднего,
А-й да средний хоронится за младшего,
А-й да от младшого Владимиру ответу нет.
А-й говорил-де Владимир да во второй након,
А-й говорил-де Владимир да во третей након.
А-й с-за того же с-за стола да белодубова,
А-й да со той же скамеечки кошещатой
А-й да ставал-де удалой да доброй молодец,
А-й да по имени Добрынюшка Микитич млад.
А-й да ставал-де Добрыня да низко кланялся,
90 А-й говорил-де Добрыня да таково слово:
«А-й уж ты ой еси, Владимир-князь стольне-киевской!
А-й не изволь меня за слово скоро сказнить,
А-й да скоро-де сказнить, да круто вешати,
А-й да позволь мне, князь Владимир, слово молвити».
— «А-й говори-тко, Добрынюшка, что те надобно,
И что надобно, Добрынюшка, чего хочется».
— «А-й уж ты ой еси, Владимир-князь стольне-киевской!
А-й да минулось тому времечки семь годов, —
А-й отпустили вы Данила сына Игнатьева,
100 А-й да и сильнего нашего богатыря,
А-й отпустили вы его да всё в монастыри;
А говорил тут Данило да таково слово,
А-й обещал вам Данило да своего сына,
А-й своего-де сына да вам защитничком».
А-й говорил-де Владимир да таково слово:
«А-й уж ты ой еси, Добрынюшка Микитич млад!
А-й да бери ты скоре своего коня доброго,
А поезжай ты к Михайлу сыну Данильеву,
А-й да проси-тко его нонь на почесьен пир,
110 А-й да проси ты его да нонь умнешенько,
А-й чтобы ехал Михайлушко скорешенько».
А-й да поехал Добрынюшка к Михайлушку,
А-й заезжал же Добрынюшка на широкой двор,
А-й заходил-де Добрыня да во светлу гридню,
А-й говорил-де Добрынюшка таково слово:
«А уж ты здравствуёшь, Михайло да сын Данильевич!
А-й просил вас Владимир-князь стольне-киевской,
А-й да просил вас Владимир да на почесьен пир».
А-й отвечал-де Михайло да сын Данильевич:
120 «А-й уж ты здравствуёшь, Добрынюшка Микитич млад!
А-й неужели у Владимира без меня пир нейдет?
А-й да теперче я да всё мальчишечко,
Да от роду мне только четырнадцать лет{114}».
— «А-й да просил вас Владимир да нонче честнёшенько»
А-й умывался Михайло да поскорешенько,
А-й одевался Михайло да покрутешенько,
А-й говорил-де Михайло да таково слово:
«А-й уж вы ой еси, слуги да мои верные!
А-й обседлайте скоре мне коня борзого,
130 А-й выводите его да на широкой двор».
А-й да поехали удалы да добры молодцы,
А-й да поехали они да в стольне-Киев-град,
А-й ко тому же ко князю да стольне-киевскому.
А-й заезжали тут они да на широкой двор,
А-й да стречал тут Владимир да стольне-киевской,
А-й да стречал-де Владимир со всема богатырями.
А-й заходил-де Михайло да на красно крыльцо,
А-й да ступил-де Михайлушко правой ногой, —
А-й да приступок до приступка да догибается.
140 А-й заходил-де Михайло да во светлу гридню,
А-й говорил-де Владимир да таково слово:
«А-й приходи-тко, Михайло да сын Данильевич!
А-й да прошу я покорно да за почесьен пир,
А-й да садись-ка, Михайло, да куда надобно,
А-й куда надо Михайлу, да куда тебе хочется».
А-й да садился Михайло да за убраной стол,
А-й угощали тут Михайла разными напитками,
А-й говорил-де Владимир да таково слово:
«А-й уж ты ой еси, Михайло да сын Данильевич!
150 А-й не пособишь ле ты нонь моему горю?
А-й навалилась на меня да сила-армия,
А-й распроклятые бурзы, да нонь татарины,
А-й навалилось нонь, да всё ведь сметы нет,
А-й да просят от меня да поединщичка.
А-й да нету в богатырях да всё защитничка».
А-й отвечал-де Михайло да сын Данильевич:
«А уж ты ой еси, Владимир да князь стольне-киевской!
А-й да какой защитник я да вам теперече?
А-й еще от роду ведь мне да только четыренадцать лет, —
160 А да сбросят богатыри меня с добра коня».
А-й говорил Владимир-князь стольне-киевской:
«А-й уж ты ой еси, Михайло да сын Данильевич!
А-й благословил мне тебя да твой родной батюшко
А-й защищать нонь тебе стольне-Киев-град».
А-й говорил-де Михайло да сын Данильевич:
«А-й уж ты ой еси, Владимир-князь стольне-киевской!
А-й да нету у мня да платья богатырского,
А-й да и нету у мня нонь копья долгомерного,
А еще нету у мня да сабли востроей,
170 А-й да и нет у мня палицы буевоей.
А-й да пошли ты богатыри во чисто полё,
А-й ко тому же ко камешку ко Латырю{115}, —
А-й да и есь тут под камешком сбруя богатырская,
А-й привезли бы они мне эту сбруюшку».
А-й поворотился Владимир да ко богатырям:
«А-й поезжайте-ка, сильнии богатыри,
А-й поезжайте-тко во чисто полё,
А-й да везите скоре платьё богатырскоё
А-й с-под того же тут камешка из-под Латыря».
180 А-й да поехали удалы да добры молодцы
А ко тому же ко камешку ко Латырю,
А-й соскочили тут они да со добрых коней,
А-й обошли тут они да всё вокруг его,
А-й начинали тут его да подымати нонь,
А-й все двенадцать нонь сильниих богатырей, —
А-й не могли его тут камешка от земли поднять,
А-й да поехали назад да без всего топерь.
А-й приезжают тут они да в стольне-Киев-град,
А-й отвечали тут они да таково слово:
190 «А уж ты ой еси, Владимир-князь стольне-киевской!
А-й не могли мы достать платья богатырского,
А-й не могли мы поднять да камня Латыря».
А-й да скочил-де Михайло да на резвы ноги,
А-й говорил-де Михайло да таково слово:
«Ой уж вы ой еси, сильние богатыри!
А-й отведите вы мне да камень Латырь нонь».
А-й говорил-де Добрынюшка Микитич млад:
«А-й да поедём-ка, Михайло да сын Данильевич,
А-й да поедём мы с тобой дак во чисто полё, —
200 А отведу я тебя да камень Латырь нонь».
А да скочили тут они да на добрых коней,
А да подъехали ко камешку ко Латырю,
А соскочил-де Михайло да со добра коня,
А-й подошел-де ко камешку ко Латырю,
А-й обошел-де Михайло его три раз кругом,
А-й говорил-де Михайло да таково слово:
«А-й пособи мне-ка, господи, поднять его».
А-й да и взял тут Михайлушко едной рукой,
А-й да поднял етот камешок ведь стоя нонь, —
210 А-й да увидал там платье лежит нонь цветноё,
А-й да и цветное платьё да богатырскоё,
А-й вынимал тут Михайло да платьё цветноё,
А-й одевал-де Михайло да поскорешенько;
А-й вынимал-де Михайло сбрую лошадиную,
А-й да седлал-де коня да свойго доброго;
А-й да и взял он копье да долгомерноё,
А-й да и взял себе палицу буевую,
А да и взял себе сабельку нонь вострую.
А да садился Михайло да на добра коня,
220 А-й говорил-де Михайло да таково слово:
«А уж ты ой еси, Добрынюшка Микитич млад!
А поезжай-ка, Добрынюшка, в стольне-Киев-град»

А-й да уехал тут Михайло да из виду ведь нонь,
А-й да уехал тут Михайло да во монастыри,
И ко своёму-де батюшку родимому.

А приезжал-де Добрынюшка в стольне-Киев-град,
А-й ко тому же ко князю да стольне-киевскому,
А-й говорил-де Добрынюшка таково слово:
«А-й да подъехал Михайло к камню Латырю,
230 А-й да поднял его да единой рукой,
А-й вынимал нонь он платье да себе цветное,
А-й вынимал себе платьё да богатырскоё,
А-й одевался Михайло да нонь скорешенько,
А-й седлал-де, уздал свойго коня доброго,
А-й да садился Михайло да на добра коня,
А да сказал мне Михайло да таково слово:
«А поезжай ты, Добрынюшка, в стольне-Киев-град».
А да и столько я Михайла нонче видел тут,
А да и скрылся Михайла да всё из глаз от меня».

240 А-й приезжал-де Михайло да во монастыри,
А подъезжал он к ограды да всё высокое,
А-й да крикнул он голосом высокиим:
«А-й уж ты здравствуй, мой батюшко родимые!
А-й да дай мне благословленьицо великоё
А-й да и ехать мне нонече во рать-силу,
А-й воёваться мне с татаринами проклятыми».
А-й услыхал тут Данило да сын Игнатьевич,
А-й да открыл он ведь форточку нонь маленьку,
А-й говорил-де Данило да таково слово:
250 «А-й поезжай ты, дитя мое родимоё,
А-й поезжай ты, дитя, да ведь господь с тобой.
А-й да подъедёшь ко силы да ты ко армии —
А-й да руби эту силу да ты ведь с краю всю,
А-й не заезжай ты во силу да всё в серёдочку{116}:
А-й во середке накопаны рвы глубокие,
А-й провалишься ты с конем да в эти рвы глубокие,
А-й да и схватят тебя прокляты татарины».
А-й да закрыл-де Данило да свою форточку.

А-й да поехал тут Михайло да в стольне-Киев-град,
260 А-й да во ту же во силу нонче во армию.
А-й да подъехал тут Михайло да к силы-армии, —
А-й да стоит нонче силы дак ровно темной лес.
А-й да начал-де Михайло да разъезжати нонь,
А-й да разъехал тут Михайло да по чисту полю,
А-й да подъехал тут Михайло да к силы-армии,
А-й да начал тут Михайлушко размахивать, —
А-й что на ту руку махнет — дак лежит улица,
А-й на другу руку махнет — дак переулками,
А-й да рубил-де, косил дак трои суточки.
270 А-й говорил ему конь да таково слово:
«А-й уж ты ой еси, Михайло да сын Данильевич!
А-й отъезжай ты, Михайло, да во чисто полё,
А да дай мне поисть травы шелковой,
А да дай мне попить воды ключевое».
А-й говорил-де Михайло да таково слово:
«А уж ты ой еси, конь дак лошадь добрая!
А-й твоя волчья нонь сыть да травяной мешок,
А-й рассердись-ка ты, конь, дак пуще старого».
А начинали тут опять рубить да силу-армию.
280 А-й рассердился нонь конь да пуще старого.
А-й да рубил-де, косил опять трои суточки.
А-й говорил ему конь да во второй након:
«А-й отъезжай-ка, Михайло, во чисто полё,
А-й да и дай мне поисть травы шелковой,
А-й да попить мне, коню, воды ключевоей».
— «А-й уж ты ой еси, конь мой, лошадь добрая!
А твоя нонче сыть да травяной мешок,
А-й рассердись-ка нонь, конь, да пуще старого».
А-й рассердился ведь конь да пуще старого,
290 А-й поскакали тут опять дак в силу-армию,
А-й да заехали они да во серёдочку, —
А-й провалился его конь, дак лошадь добрая,
А-й провалился во укопы всё глубокие.
А-й да схватили тут Михайла сына Данильёва{117},
А-й повели тут его да ко татарину,
А-й да запутали в опутины во крепкие,
А-й привели тут его да ко татарину,
А-й говорил-де татарин да распроклятые:
«А-й уж ты ах ты мальчишко да ровно бестия!
300 А да попал ты тепериче в мои руки.
А-й да и сделайте скоре да нонче виселицу,
А-й да повесим мы его да на чистом поли».
А-й да и сделали тут виселицу скорёшенько,
А-й повели-де Михайлушка на виселицу.
«А уж ой еси, бог да нонче милослив!
Да за що я нонь да погибать буду?»
А-й развёрнул тут Михайло да руку правую,
А-й оборвал-де опутины нонь крепкие,
А-й ухватил-де татарина нонь за ноги,
310 А-й да и начал помахивать во все стороны
А-й да и ровно он палицей буёвою.
А-й да добрался Михайло да до добра коня,
А-й закричал-де Михайло да громким голосом:
«А-й уж ты ой еси, конь, моя лошадь добрая!
А-й да и выскочи, конь, да на сыру землю».
А-й да и выскочил конь дак на сыру землю,
А-й подбежал-де к Михайлу сыну Данильёву,
А-й заскочил-де Михайлушко на добра коня,
А-й поскакал-де Михайло да ко белу шатру,
320 А-й да схватил-де татарина за русы власы,
А отрубил у татарина буйну голову,
А-й да вздел эту главу да на востро копье.
А да скричала тут вся сила да нонче армия:
«А уж ты ой еси, удалой да доброй молодец!
А-й да куды нам прикажошь нонь деватися, —
А-й нам здесь ле стоять ли, за тобой идти?»
А-й говорил-де Михайло да сын Данильевич:
«А-й отправляйтесь, татара да распроклятые,
А-й отправляйтесь, татара, да во свою орду».

330 А-й да поехал Михайло да в стольне-Киев-град.
А-й да и ехал он силой да цельни суточки,
А-й да увидел там живого человека он, —
А-й да и ходит, по туловищам роется.
А-й подъезжал-то Михайло всё поближе к ему,
А-й да увидел тут Михайло да своего отца, —
А да роется по туловищам по мертвыим,
А-й да и ищёт тут он да своего сына{118}.
А-й говорил-де Михайло да таково слово:
«А уж ты здравствуешь, батюшко родимой мой!
340 А уж ты что же нонче да тут делаешь?»
— «А-й уезжай ты, татарин да распроклятые{119}.
А-й да сниму я свою шляпу да всё пуховую,
А-й да и брошу в тебя да свою шляпочку, —
А-й да слетишь ты, татарин, да со добра коня».
— «А уж ты ой еси, батюшко родимой мой!
А уж верно скажу, да я твой ведь сын».
— «А-й уж ой еси, удалой да доброй молодец!
А соскочи-тко возьми со добра коня,
Да раздень ты с себя возьми платье цветное:
350 А да есь у моего сына предметочка, —
А под правой-де под пазухой две бородавочки».
А-й соскочил-де Михайло да со добра коня,
А-й раздел он с себя да платьё всё цветноё,
А-й подошел тут к отцу свому родимому,
А-й показал тут ему да праву руку он.
А-й увидал тут старик свои предметочки,
А-й да обнял тут старик своего сына,
А-й говорил-де старик да таково слово:
«А-й да и будешь, Михайло, да на почесьен пиру, —
360 А-й да не хвастай, Михайлушко, ничем ведь ты,
А-й да ни силой своей да ты, ни бодростью».
А-й распростился Михайло да со своим отцом,
А-й да поехал Михайло да в стольне-Киев-град.

А-й подъезжает Михайлушко ко заставы,
А-й увидали Михайла да с высока шатра,
А-й да закинули у ворот запоры крепкие.
А-й закричал-де Михайло да громким голосом:
«А-й уж ты ой еси, Владимир-князь стольне-киевской!
А запусти ты меня да в стольне-Киев-град, —
370 А я везу вам главу да всё татарскую».
А-й услыхал тут Добрынюшка Микитич млад,
А-й услыхал-де Добрынюшка голос Михайлушков,
А-й поскакал-де Добрынюшка к воротам скорей,
А-й отворят он ведь заставы нонь крепкие,
А-й запускал-де Михайлушка на двор к себе.
А-й поскакали тут они да ко дворцу его,
А-й да увидел тут Владимир-князь стольне-киевской,
А-й выходил-де Владимир да на красно крыльцо,
А-й да и брал-де Михайла да за белы руки,
380 А-й да и вел-де Михайла да на красно крыльцо,
А-й да завел-де ёго да во светлу гридню.
А-й да пошел у их пир да нонь навеселе,
А-й да и стали тут они да утешатися,
А-й да и стали тут они да веселитися.