Былины

Гильфердинг-1. № 4. Зап. от П. Калинина, дер. Рим на Пудожской Горе (Повенец). А й татарин да поганый, Что ль Идолищо великое и т. д. Идолище — типичный для былин «гибридный» персонаж. В данном тексте ему приданы черты предводителя татарского войска. В большинстве известных записей Идолище действует один и изображается как чудовище уродливых размеров (ср. вар. I, II, III). Имя, внешность, прожорливость и другие детали в описании Идолища позволяют возводить его к персонажам архаического эпоса и мифологии — антропоморфным чудовищам из «иного» мира (ср., например, абаасы в якутских олонхо, богатырей Эрлика в алтайских сказаниях и др.). В былинах этот персонаж подвергся эпической историзации, он выступает как враг Русской земли, Киева, насильник, и борьба богатыря с ним получает характер общегосударственного подвига. Старец перегримищо... Дай-ка мне-ка платьицев нунь старческих. Перегримищо — пилигрим, паломник, калика перехожая — популярный персонаж былин, может выступать в роли вестника. Переодевание богатыря в одежду странника — один из типовых былинных мотивов. В данном сюжете пилигрим сам сродни богатырю, однако он не решается выступить против Идолища. По походочке так Илья Муромец... А й велик у вас казак да Илья Муромец?

В подтексте сюжета есть мотив предуказанной встречи Ильи и Идолища: последний знает, что ему предсказана гибель от богатыря, поэтому расспрашивает странника об Илье и как будто успокаивается, узнав, что его соперник — самый обыкновенный человек. См. отголосок того же мотива в вар. II. У нашего попа... Левонтья у Ростовского. Согласно другим былинам, Левонтий Ростовский — отец Алеши Поповича. Упоминание его пришло из былины «Алеша и Змей Тугарин» (см. след. былину и примеч.).

I. Григорьев-3. N 19. Зап. от А. Е. Петрова, дер. Дорогая Гора.

II. Григорьев-3. № 51. Зап. от Е. В. Рассолова, дер. Печище. А пошел молодец... А катится буйна голова со могучих плеч. Начало былины восходит к балладам и лирическим песням о добром молодце и Горе (см.: Повесть о Горе-Злочастии/Издание подготовили Д. С. Лихачев, Е. И. Ванеева. Л., 1984. С. 41—77). Гуня сарацинская — здесь: странник, одетый в рубище (от «гуня» — ветхая одежда, рубище). Эпитет «сарацинская» означает, по-видимому, что странник побывал на Востоке, в «сарацинской земле» (ср. выше, в основном тексте: Илья убивает Идолище «клюхою сорочинскою», взятою у странника). А кто помянет у нас да Илью Муромца и т. д. См. примеч. к основному тексту. Очи ясны вымать его косицами, Да язык бы тянуть да его теменем. Характерная для былин типовая формула описания особо изощренной казни. По мнению исследователей, в этом описании отразились способы казни в средние века, которые применяла церковь к вероотступникам и еретикам (ср.: Майков Л. О былинах Владимирова цикла. Спб., 1863. С. 92; Марков А. В. Бытовые черты русских былин//«Этнографическое обозрение», 1903. № 4. С. 25). См. тот же мотив в былине «Сорок калик».

III. Гильфердинг-3. № 196. Зап. от И. Г. Захарова, дер. Пога (Водл-озеро). Этот и следующие два текста принадлежат к так наз. царьградской версии сюжета. Хотя действие перенесено из Киева в Царьград, а вместо Владимира фигурирует царь Константин Боголюбович, узловые моменты содержания остаются те же. Замена Киева на Царьград привела к выдвижению на первый план мотивов защиты церкви и былого центра православия: в этом следует видеть влияние каличьей среды, в которой, возможно, и была создана эта версия (Пропп. С. 233—237).

IV. Гильфердинг-1. № 48. Зап. от Н. Прохорова, дер. Буракова (Пудога).

V. Киреевский-4. № 5. Зап. в Архангельском уезде.

Алеша Попович и Тугарин