Былины Печоры и Зимнего берега

Записи 1955 г. вместе с записями 1942 г. показывают устойчивость некоторых местных, сложившихся на средней Печоре редакций. Таковы, например, былины о бое Ильи Муромца с сыном, о Скопине, о Бутмане. Новые записи былины о Соловье Будимировиче (см. №№ 6 и 36, оба записаны на Цильме) в сопоставлении с пижемскими вариантами сборников Н. Е. Ончукова (№ 8) и А. М. Астаховой, т. I (№ 67), явно свидетельствуют о наличии особой среднепечорской сокращенной редакции, без эпизода постройки теремов и посещения их девушкой. Интересна запись 1955 г. былины «Добрыня и Змей» (№ 45), повторяющей развязку варианта 59 сборника Н. Е. Ончукова: Добрыня, освободив от Змея похищенную им красавицу, женится на ней — мотив сказочный, для эпоса необычный.[29] В литературе о былинах уже было отмечено, что вся северо-восточная группа обработок сюжета «Добрыня и Змей» (тексты мезенские, пинежские, один печорский) выделяется насыщением их сказочно-легендарными мотивами.[30] Новая запись подтверждает наличие этих черт в печорской традиции. Характерно, что и самим исполнителем сюжет осознавался как сказочный (см. стих 183 и примечание сказителя в конце).

Так же как и записи 1942 г., материалы 1955 г. выявляют два параллельно идущих процесса, характерных вообще для всего позднейшего периода жизни эпоса (конец XIX и начало XX вв.). С одной стороны, у одаренных сказителей былина сохраняется не в механически затверженных текстах, а творчески, с внесением своих индивидуальных деталей, но в духе и стиле освоенной сказителями эпической традиции. В этом отношении очень показательна запись былины о Хотене Блудовиче в двух вариантах — в 1942 г. от А. А. Носовой и в 1955 г. от ее мужа Л. М. Носова. Как выяснили собиратели, оба супруга обычно исполняли былины совместно. Но жена не просто подпевала мужу, как это часто бывало и бывает на Печоре, а могла исполнять и исполняла былины и самостоятельно. И вот сопоставление показывает, что обе записи Хотена принадлежат к одной и той же редакции (что совершенно закономерно), но отдельные эпизоды разрабатываются каждый раз по своему, с творческими и часто очень выразительными вариациями (см. подробнее в комментарии к обоим текстам). Интересные творческие вариации находим в текстах былины «Илья Муромец и сын», например у Тимофея Дуркина (№ 43), в описании корабля Соловья Будимировича и в других.

С другой стороны, наблюдаются явные случаи забывания, искажения содержания, нарушения норм эпического стиля. Иногда у одного и того же сказителя обнаруживаются хорошие, порой замечательные варианты и вместе с тем тексты полузабытые или с явными признаками разрушения, что зависит от разных причин, чаще всего от отношения самого сказителя к тому или иному сюжету и в связи с этим от более или менее частого его исполнения. Это мы видим, например, в записях от Тимофея Дуркина, Лазаря Носова и некоторых других. Такие случаи встречались и раньше, даже в репертуарах выдающихся сказителей (например, у Трофима Рябинина). Но в последние десятилетия случаи забывания отдельных сюжетов, оскудения эпического репертуара вследствие редкого исполнения в большой степени участились. Это хорошо показывают нам записи 1942 и 1955 гг.

Среди записей 1955 г. обращает на себя внимание текст былины об Илье Муромце и Соловье-разбойнике (№ 35). В этом варианте проглядывают очертания одной из старых редакций, отраженной в рукописных текстах XVII—XVIII вв. (см. подробнее в комментарии к этому варианту).

4

Собирательскую работу на берегах Печоры продолжила экспедиция 1956 г., работавшая в низовьях реки — Нарьян-Марском районе.