Былины Печоры и Зимнего берега

О Золотице как новгородском поселении пишет и П. С. Ефименко: «Нынешние жители Золотицы, потомки новгородцев... поселились сюда или сами для промысла дорогих пушных и морских зверей, или переселены сюда для той же цели новгородскими боярами, как крепостные, или, всего вероятнее, предки золотичан убежали из Новгорода на Зимний берег, потому что не захотели покориться власти князей московских».[43]

Местоположение Зимней Золотицы определило основной характер хозяйственной деятельности жителей — рыбный и зверобойный промыслы, что продолжает вместе с животноводством составлять главное содержание местных коллективных хозяйств. Этот характер деятельности золотичан, а также удаленность Золотицы от культурных центров[44] обусловили многие своеобразные черты быта и народной поэтической и музыкальной культуры, в частности, длительное живое бытование здесь героического эпоса.[45]

Когда московский студент А. В. Марков в 1898 г. впервые приехал в Золотицу записывать былины, его поразило обилие былинных сюжетов и число сказителей. В первый свой приезд Марков записал всего пять былин у сказителя Гаврилы Леонтьевича Крюкова, но уже в следующем 1899 г. он произвел записи всех остальных былин, вошедших в его сборник «Беломорские былины».[46] В 1901 г. А. В. Марков еще раз побывал на Зимнем берегу совместно с А. Л. Масловым и В. А. Богословским, главным образом для того, чтобы записать на фонограф напевы золотицких былин (а также других песенных жанров). Собирателями тогда же было дополнительно записано 15 былинных текстов.[47]

Всего в те годы в Золотице было записано 90 собственно былин, 11 баллад, около 25 переложенных в былинную форму сказок, лубочных повестей, исторических песен и духовных стихов, а также несколько небылиц и пародий. Уже тогда выявилась характерная для Золотицы тенденция — перекладывать в былины сюжеты других жанров и создавать новые эпические произведения по мотивам былин и сказок, тенденция, которая нашла столь гипертрофированное выражение в последующем творчестве Марфы Крюковой. Весь этот количественно большой, разнообразный и сложный по своему составу репертуар записан был от сравнительно небольшого числа сказителей (11). Но А. В. Марковым был составлен еще список тех сказителей, от которых ему по разным обстоятельствам не удалось записать былин. Таковых оказалось 13. Уже приведенные цифровые данные свидетельствуют о богатой и получившей широкое распространение в Золотице эпической традиции на грани двух веков, особенно если мы учтем, что в двух селах Золотицы насчитывалось тогда всего около 170 дворов. А. В. Марков отметил самое живое еще бытование эпоса в повседневной жизни золотичан.[48]

Большинство эпических произведений разнородного характера (примерно около трех четвертей) было записано в семье сказителей Крюковых. Для записи пели: Гаврила Леонтьевич Крюков (1824—1913), невестка его покойного брата Аграфена Матвеевна Крюкова (1855—1921) и ее старшая дочь Марфа Семеновна Крюкова (1876—1952). Тогда же Марков установил, что и вторая дочь Аграфены Матвеевны, Павла Семеновна Крюкова (1879—1946), знала много былин, «перенявши их от своего деда». Собиратель указывает, что Аграфена Матвеевна даже переняла от дочери Павлы две былины: «Илья Муромец и разбойники» и «Мать и дочь в татарском плену».[49] Однако Маркову не удалось записать от Павлы Крюковой ни одной старины. По словам Маркова, П. С. Крюкова (в замужестве Пахолова) тогда постеснялась их петь собирателю.[50]

Марков также отметил, что свекор Аграфены Матвеевны, Василий Леонтьевич Крюков (1817—1895), знал былины, но его А. В. Марков уже не застал в живых. Память об этом сказителе сохранилась и через пятьдесят лет после его смерти. Г. М. Плакуев из Нижней Золотицы (1868—1945) вспоминал о Василии Леонтьевиче, как о самом замечательном сказителе, которого он слыхал в дни своей молодости. «Все они хорошо пели, — говорил он о Крюковых, — и Гаврило, и Василий, и сын его Семен Васильевич».