Былины Печоры и Зимнего берега

Во сто́льном во го́роде во Киеве
У ласкова князя, у Владимира,
Собирал свет солнышко Владимир-князь,
Собирал да он поче́стен пир,
5 Почестен пир да похва́лен стол,
Кабы про всех хрисьян да правосла́вныих,
Про них бояр да большебрю́хиих,
Про руських да про бога́тырех.
Да кабы день-то идет да ко вецору,
10 Кабы солнышко идет да ко западу,
Кабы пир-от был да о полу́-пира́,
Кабы стол-от был да о полу́-стола́,
А кабы все на пиру стали пьянёшеньки,
А пьянёшеньки стали да веселёшеньки,
15 Кабы солнышко да Владимир-князь
Он был хмелё́н да полура́достен,
А кабы по полу князь похаживал.
А с ножки на́ ножку переступывал,
Каблук о ка́блук перестукивал,
20 Менным гвоздиком поколачивал,
Белы́ма-то руками приразмахивал,
Могучима плечама пошевеливал,
А и желтыма кудрями перетряхивал,
Тиху-смирну речь приговаривал:
25 «А и то ж мои русски бога́тыри,
Аж вы хрисыяне православныи,
Аж вы бояре толстопузыи,
Аж вы все на пиру да поже́нены,
Де́вицы-красавицы за вас да повы́даны,
30 А я холост хожу да не женат живу.
А и кто ж из вас мне невесту знат?»
Аж и все за столом приумолкнули,
За дубовыми да все приутихнули,
А и старшо́й хоро́нитца за среннего,
35 Аж и сренней-то хоро́нитца за младшего,
А от младшего князь не мог ответ держать.
А за тем столом да за сере́нниим,
Молодой-то Дунай да сын Иванович
А и стал говорить Дунай да таково́ слово́:
40 «Аж как солнышко батюшко Владимир-князь,
А позволь-ко мне слово да вымолвить,
А за то слово да не казнить меня,
А не казнить да не вешати,
Не ссылать меня в ссылки дальнии».
45 Говорит тут ему Владимир-князь:
«Говори-ка-се, Дунай, да не упа́дывай,
Ты не е́нного словечка да не ута́ивай,
Аж не будешь ты казнен, не будешь ве́шаен.
Не будешь выслан в ссылку дальнюю».
50 Говорит Дунай да таково́ слово́:
«Аж и прежде жива́л в земли да в да́льнеей,
В земли дальнеей да в неверноей,
А у князя я жил да у Лиховатого,
А и жил я у князя да ровно три года́,
55 Аж и жил я у князя да конюхом,
Аж и конюхом да и придворником,
Аж и были у князя две дочери:
Аж одна была полянка да преудалая,
А и ездила она по чисты́м полям.
60 А втора́ была дочь Опраксея,
Ай Опраксея была дочь Семеновна,
Она осо́бь жила да во го́ренке,
Она училась только престь и ткать,
Аж и прести́сь да и шелком шить.
65 Аж и полным статна́ да полново́зрастна,
Аж лицом бела́ да волосом руса́,
А коса́ руса́ до до́лга во́лоса,
Аж и было бы кому перед князем стоять,
А и было бы кого княгиней звать».
70 А и говорил Владимир-князь:
«А и ты, Дунай да сын Иванович,
А и съезди-ко ты да посватайся,
Аж и дам тебе товарища по на́добью».
Говорил Дунай сын Ивановиц:
75 «Как не надо мне многи́ товарыщи,
Аж и есть у меня три товарыща,
А и перво́й товарищ — сабля вострая,
А и второй товарищ — копье булатное,
А и трете́й товарищ — конь, лошадь добрая.
80 Аж дай-ко мне еще товарища,
А старого казака да Илью Муромца».
Аж стали уда́лы снаряжа́тися,
А и стали они собиратися,
А не видели поездки молоде́цкоей,
85 А не видели побе́жки лошадиноей,
Только видели — курева́ в поли стоит,
Курева́ стоит да пыль столбом летит.
Как скоро поехали да в поле чистое.
Как приехали они ко князю Лиховитому,
90 Как зашли во гри́ню княженецкую,
Аж у их там богу не молятца,
На все стороны только нонь поклоняютца,
А князю с княгинею да на осо́бицу:
«А и здраствуй, Лихови́той-князь».
95 Говорил тут Лихови́той-князь:
«Уж ты здравствуй, Дунай сын Иванович,
Ты зачем приехал, сын, зачем пришел?»
Говорит Дунай сын Иванович:
«Я приехал тут нонь посвататьца
100 Ко твоей любимой дочери,
А к Опраксии да к Семеновне,
А за солнышко князя Владимира.
Аж и дашь добро́м, так добро́м возьмем,
А не дашь добро́м, так лихо́м возьмем да кроволитием».
105 А недолго думали добры мо́лодцы,
Они не сватались князю, не кланялись,
Они сорвали двери замчё́ные,
Они взяли Опраксею по́д руки,
Посадили на добра́ коня,
110 А старо́й впереди сел,
А Дунай-от позади сидит.
Говорит Опраксея да Семеновна:
«Уж вы есть, уда́лы до́бры мо́лодцы,
Уж вы, руськие могучие бога́тыри,
115 За кого вы меня везёте нонце,
За себя берешь али за товарища?»
Говорит тут Дунай сын Иванович:
«Не за себя беру, не за товарища,
А за солнышко да за Владимира».