Былины сего времени

Она надломила корочку пышного каравая и полила внутрь зелья из котла. Тонкой железной иглой старуха поболтала внутри, потом достала крохотный мякиш и ловко впихнула его лягушке в рот. Василиса сглотнула, тщетно попыталась прожевать хлеб слабенькими зубками, что росли у нее теперь только сверху, а потом просто просунула его поглубже лапками. На вкус внимания не обращала – понимала, что это не ради еды, а ради… что сейчас произойдет?.. Она очень надеялась, что…

Именно так и вышло. Кости с хрустом принялись расти, скользкая шкурка соскользнула с плеч, и уже через пару минут перед бабой-ягой стояла на четвереньках тяжело дышащая девица. Одежи на ней не было в помине, зато пот тек ручьями – превращение далось Василисе нелегко.

– Вот ты какова, девка!.. – прокряхтела слепая старуха, бесцеремонно ощупывая Василису. – Ыш, ыш!.. Ладна, стройна, наливна!.. Ну вылитая я в молодости!.. Понятно, отчего Кащейко тебя в жены-то восхотел!.. Давай, одевайса!..

Василиса повертела головой. Ее прежнее платье осталось в Костяном Дворце. Верно, валяется сейчас где-нибудь среди тряпок, а то и вовсе сожжено. Все прочее добро там же – дивий унес ее в болото голой и нищей. А из манатьи бабы-яги ей вряд ли что подойдет…

Но Буря Перуновна сумела ее удивить. Раскрыла один из самых пыльных сундуков и вытащила на свет диковинного покроя, но неожиданно пригожий наряд. Такой длинный прямой сарафан с длинными узкими рукавами. И накидка еще, похожая на княжеское корзно, обшитое бахромой. А ко всему впридачу – роскошный однорогий кокошник с жемчужной вязью.

– Облачайса, девка! – швырнула баба-яга это все Василисе. – Крепкый ишшо конас, добротный! Я его носила, когда молодухой была!

Василиса аж вздрогнула. Вот этой одежке сорок веков?.. И до сих пор цела, не истлела?

– Ох, сколько ж раз я его перешивала-то… – протянула баба-яга. – Не раз, не два… от изначального-то, поди, уж ништо и не осталос… Охо-хо…

Натянув сарафан и корзно, надев на златые власа кокошник, Василиса земно поклонилась своей спасительнице. И только теперь призадумалась, какая судьба ее ждет дальше.

Уходить отсюда пока не след. Где бы ни жила старшая баба-яга, место это совсем глухое, пешком ни докуда не доберешься.

На полуночь если пойти – так там и людей почти нет. Только ненцы-юраки, что в чумах живут, а дальше вообще море Студеное. И на закат то же самое, и на восход. Самоядь, оленеводы, тундра, морозы. Одинокой женщине далеко не уйти. Утопнешь по дороге в болотах, медведь задавит или с навьями голодными встретишься.

А если двинуть на полудень и ухитриться все же дойти куда-нибудь – кто ей рад-то будет? В Кащеевом Царстве точно никто. Тут кругом оно. А если изловчиться и его пересечь, до Тиборского княжества добраться – так Василису и там не облобызают. Это раньше она была ратичская княгиня, мужнина жена, а теперь кто? Неизвестно, сколько там знают о ее кознях-хитростях, сколько и кому Игорь Берендеич да Кащей Виевич поведали, но…

В общем, ничего хорошего.

– Куда ж мне теперь идти-то, баушка? – тихо спросила Василиса, глядя на поставленную перед ней чарку с горячим взваром.

– Итти тебе много куды можно, – спокойно ответила Буря Перуновна, таращась мертвыми бельмами. – А можно и никуды не итти. Ноги твои, ты им хозяйка, сама вот и решай.

Василиса только вздохнула. За окном светлело, недолго уже и до рассвета. Целую ночь провела она в избушке бабы-яги. И выходить за дверь что-то совсем не хотелось…

Но спросить напрямую Василиса не решалась. Хотя и понимала, что баба-яга знает, насколько суровые здесь места. Знает, что если ее гостья отсюда выйдет – то почти на верную смерть. Расколдовывала она ее уж всяко не для этого.

Значит, либо отвезет куда-нибудь в ступе, либо…

– А вот скажы мне, девка, што на свете три косы? – вдруг спросила баба-яга.

– У речки коса, у девки коса, да траву косит коса, – вяло отозвалась Василиса.

Загадку такую она раньше не слышала, но ответ дала сразу же, без раздумий. Уж не за просто так ее Премудрой-то прозвали.

А бабе-яге услышанное очень понравилось. Она громко закряхтела, цыкнула единственным зубом и прошамкала:

– Хе!.. Хе-хе!.. Славно, девка!.. Славно!.. А што на свете три дуги?

– В печке дуга, в упряжке дуга и радуга – дуга, – легко разгадала и эту загадку Василиса.

– Ыш, ыш!.. Хорошо!.. А што на свете три мати?

– Мать-родительница, Мать Сыра Земля, да мать Пресвятая Богородица.

На последних словах Буря Перуновна чуть сморщилась, крякнула, но потом все же довольно ухмыльнулась.

– Ладно, сойдет, – махнула рукой она и потрепала Василису по щеке. – Хороша девка, хороша! Ыш, ыш!.. Ладна, стройна, наливна, да еще и премудра!.. Ну вылитая я в молодости! Ыш, ыш!.. Не зря я тебя по болотам искала-разыскивала, не зря!.. Пригодишса, пригодишса мне!..

– Для чего же, баушка? – с надеждой спросила Василиса.

– А ты не торопис, девка, не торопис, успеетса! Походиш у меня пока чернавкой, потрудишса! А там поглядим, што из тебя выйдет. Поглядим, много ли в тебе толку.