Былое и книги

Однако самым убедительным аргументом в пользу скрытого воздействия архаики на современность были бы практические приложения парадигмы И. Яковенко. Иными словами, если бы мы сумели как-то воздействовать на архаические структуры и вследствие того их разрушение привело бы к ослаблению современных антимодернизационных настроений, это очень весомо говорило бы в пользу автора. Однако, насколько я мог заметить, в своем солидном томе И. Яковенко занимается именно познанием России, а не социальной инженерией, стараясь скорее постичь, чем изменить. Практические выводы его идей обсуждаются больше в другой книге – «Манихейство и гностицизм: культурные коды русской цивилизации» (М.: Русский путь, 2011), принадлежащей перу уже двух авторов, И. Яковенко и А. Музыкантского. Причем обсуждаются в основном именно в главах А. Музыкантского.

Описание манихео-гностической парадигматики дается кратко и отчетливо:

«Гностицизм и манихейство являются взаимно дополняющими друг друга доктринами. Обе они исходят в своей основе из дуалистической картины мироустройства. Обе считают, что мир лежит во зле. Обе они заставляют уверовать в фундаментальную картину мира, описываемую одной формулой: мир, представляющий собой поле постоянной борьбы двух онтологически эквивалентных сил, олицетворяющих собой “добро” и “зло” (манихейство), пребывает во зле, является богооставленным (гностицизм).

Исходя из общей картины мира, манихейство и гностицизм при этом дают разные ответы на вопрос: как должен себя вести в подобном мире человек? Гностическая традиция, не видя путей избавления от зла, предлагает путь мироотречности, недеяния, неучастия и т. д., вплоть до современных вариантов разного рода системного эскапизма. В то же время манихейская традиция, усматривающая причину именно такого устройства мира в деятельности и противоборстве сил “добра” и сил “зла”, предлагает олицетворяющим добро “нашим” объединиться против представляющих силы зла “чужих” и принять участие в последней космической битве “добра” и “зла”, победа в которой коренным образом изменит и преобразует мир.

Общность базовой картины мира позволяет этим двум концепциям легко замещать друг друга в пределах индивидуального сознания».

Так и качается российская история от гностической парадигмы к манихейской и обратно, от стремления уклоняться от всякой созидательной общественной деятельности к бешеной жажде отыскать и уничтожить врагов своего счастья.

Таким образом, подытоживает А. Музыкантский, первым шагом к успешной модернизации должна сделаться социокультурная реформация, которая сформировала бы и закрепила в культуре новую систему ценностных координат, сформулировала бы цивилизационную мироустроительную целевую идею. Однако самые тщательные поиски не позволили мне найти в упомянутых главах даже намека на практические пути ни к этой реформации, ни к этой идее. Ну а поскольку первейшая функция психики заключается в построении наименее мучительной картины мира, то я, отдавая должное смелости и масштабности мышления И. Яковенко, подожду более убедительных доказательств его правоты, включая какие-то практические приложения его теории. А покуда я предпочитаю объяснять чувства и поступки наших современников не властью дум давно истлевших предков, но событиями нашей собственной жизни, обобщениями нашего собственного жизненного опыта.

Метания от принципиального отвержения всякой борьбы к бешеным поискам врага, на котором можно было бы сорвать свою обиду, и обратно к полной капитуляции – это же типичное поведение отчаявшегося человека. И единственная терапия от подобного отчаяния – терапия успехами. Хотя бы небольшими. Хотя бы воображаемыми. Хотя бы не собственными, а успехами тех, с кем униженный и оскорбленный эмоционально себя отождествляет, – вплоть до любимой футбольной команды. Или тем более успехами его страны, эмоциональное слияние с которой являет собою главную крышу его экзистенциальной защиты.

Но что делать, если в исцелении нуждается именно страна? К счастью, сплошь больным многомиллионный народ не бывает никогда. Всегда остается множество личностей и даже целых социальных групп, исполненных верой в свое дело и готовностью творить подвиги во имя своей коллективной мечты, – такие группы я ради простоты и наглядности называю аристократическими. Аристократических натур полным-полно среди учителей, врачей, библиотекарей, инженеров, ученых, военных, спортсменов – их-то энтузиазмом и следует врачевать социальную безнадежность, гасить метания от полной апатии до ненависти к каким-то враждебным чужакам. Если бы кто-то сумел организовать Аристократическую партию, в нее бы вошла числом целая Финляндия. Совокупные устремления этой партии и составили бы тщетно взыскуемую национальную идею.