Былого ищу следы…

В подписи под портретом указано, что он принадлежит (это в 1935 г.) Е. М. Уокер из Оксфорда. Но раньше им владела семья Уильмот. Говорилось также, что представительнице этой фамилии Мэри Уильмот портрет подарила сама Дашкова.

Из литературы, прежде всего из «Записок» Дашковой, узнаю, что действительно она в последнее десятилетие своей жизни была хорошо знакома с сестрами Мэри и Кэтрин Уильмот. Они, возвратившись на родину, написали воспоминания о легендарной княгине, небольшой отрывок из которых я привел в начале очерка. Особенно интересны записки Мэри Уильмот. Она поехала в Россию на год или два, а прожила в Москве у Дашковой пять лет. Стала ее близкой подругой, последней привязанностью княгини. «Моя русская мать» - так называла Мэри Екатерину Романовну.

Она подробно описывает московский дом княгини на Никитской, в «приходе Малого Вознесения» (на этом месте - здание консерватории на улице Герцена), который был построен по ее собственному плану. Комнаты, как свидетельствует Мэри, были «изящно убраны и теплы», что, надо сказать, особенно обрадовало сестер, непривычных к русским морозам. В доме было много картин, книг и цветов. Для своей любимицы и ее сестры Кэтрин, приезжавшей погостить к «Северной Медведице», как прозвала себя Дашкова, она затевает бесконечные развлечения: катанье с гор, спектакли домашнего театра, частые поездки по Москве - на балы, народные свадьбы и гулянья, к цыганам, к раскольникам, в Троице-Сергиеву лавру. Дашкова в те годы считалась первой московской знаменитостью - ее всюду встречали с большим почтением.

Мэри Уильмот уезжала из России в октябре 1807 г. Она увозила многочисленные подарки, среди них - вещи, весьма дорогие для Екатерины Романовны. Прежде всего рукопись ее знаменитых «Записок», судьба которых сложилась таинственно, сложно и запутанно, до сего времени они вызывают споры ученых. Увозила Мэри опал шведской королевы Христины, выменянный Н. И. Паниным для дашковской коллекции минералов у сына одного из министров королевы на бриллиант равной величины; веер, тот самый, который Екатерина Алексеевна, еще не «самодержица всея Руси», а лишь великая княгиня, жена Петра III, уронила в доме канцлера М. И. Воронцова и подарила девушке, поднявшей его с пола, на память об их знакомстве. Екатерина Романовна очень дорожила веером, наказывала, чтоб его положили с ней в гроб. Однако потом раздумала и отдала Мэри. И, наконец, вручила собственный живописный портрет, написанный Левицким.

О возвращении Мэри в Англию можно написать приключенческий роман. Ее долго не выпускали из Петербурга, ибо Россия находилась в состоянии войны с Англией. За девушкой следили, так как знали, что она увозит некие «опасные» бумаги - имелись в виду «Записки» Дашковой и письма Екатерины II. Затем были и погони, и кораблекрушение, и высадка на какие-то неведомые острова… Она добиралась из Петербурга до Лондона почти год! Во всех этих ее опасных приключениях участвовал и портрет Дашковой. Чудом холст уцелел - не погиб, не затерялся, не был поврежден.

Все же жаль, что такая русская художественная реликвия, как портрет Дашковой, созданный великим нашим художником, оказался за рубежами России.

Еще об одном портрете Дашковой кисти Левицкого сообщает Игорь Эммануилович Грабарь в упомянутом юбилейной каталоге. Он находился до революции в собрании князя Н. Н. Оболенского в Москве и показывался на выставке художественных произведений и старины в 1901 г., которая состоялась в Строгановском училище. Вспомним еще о портрете Дашковой, который экспонировался на Таврической выставке в 1905 г. - тогда он принадлежал П. М. Романову. Оригиналы ли это Левицкого, его авторские повторения, либо копии с его работ других художников - никаких сведений мы не имеем. Местонахождение этих портретов неизвестно.

…Много позже, когда этот очерк был уже написан, позвонил мне искусствовед и мой хороший знакомый Никита Касьянович Голейзовский и весьма меня озадачил:

- Насколько я помню, в одном из помещений Дома ученых на Кропоткинской улице висел какой-то портрет Дашковой. Посмотри-ка, быть может, его ты ищешь?…

Вдруг действительно эта картина из собрания Оболенского или Романова? Или же исчезнувший портрет, написанный Тончи?

Словом, поехал я в Дом ученых. Прошелся по его залам - никакого портрета не увидел. Спросил у администратора, и тот ответил: «Да, был портрет княгини во весь рост, с книгою в руках, но его передали Академии наук СССР».

Помчался я на Ленинский проспект, в старинный особняк, который занимает президиум Академии наук. И нашел! Нашел портрет Дашковой! Но не Левицкого, не Тончи, а… А. П. Антропова! Точнее, не совсем Антропова - он приписывается художнику с большим вопросом. Вероятнее всего, это работа одного из учеников Левицкого. Когда же порасспросил специалистов, то выяснил, что картина - копия с портрета, который хранится в Государственном Историческом музее. На нем существует сомнительная подпись художника и дата - 1784 г. Еще одна копия находится в Государственном Эрмитаже.