Bypass (СИ)

И эта своеобразная стена натолкнула его на изучение межгалактического диалекта, но он быстро отказался от этой идеи, так как продвигался в этом катастрофически медленно. И тогда Питер принял решение, о котором только недавно перестал жалеть. Снова и снова он стенал, что если б всё было как в Докторе кто, всё было бы проще! Но это и суровая действительность, где пришельцы не подчиняются человеческим стереотипам.

Двадцать три засечки назад он встроил себе в голову переводчик. Это решение далось ему тяжело, он долго думал, анализировал, взвешивал все за и против. И пришёл к печальному выводу, что своими силами уже не справляется.

Но благодаря переводчику он стал понимать, то странное скрежетание-гоготанье, что издавали Читаури 2.0. И был сильно расстроен, ведь, как оказалось, пришельцы ни о чём не разговаривали. Их речь была лишь странным набором бессвязных слов и предложений. Единственно полезным было то, что они изредка сообщали о местонахождении членов ордена, что тоже было неплохо.

Засечек становилось всё больше, а ничего особого не происходило, разве, что его «тренировки», но о них Паркер думать не хотел. Но донельзя смущало и сбивало его с толку другое, а именно то, что он хоть и находился в центре событий, так сказать на полигоне Вселенского Зла, ничего явно глобального и исторического не происходило.

Первые двадцать семь засечек Питер был уверен, что от него всё тщательно скрывают, и проводят тайные встречи «клуба Зла» ночью, за закрытыми дверьми. Но это было не так, в космосе всегда ночь, а дверей никто не запирал, ну разве, что оружейную, но и не от Паркера.

Тайных встреч «Клуба зла» не было, было что-то другое, более странное и непонятное, а именно аудиенции «Просящих», как их нарёк Паркер, примерно дважды или трижды в месяц.

Сначала Питер страшно переживал, что его убьют из-за его присутствия там. Но почти сразу выяснилось, что Танос, как будто и не против. Это бы не напрягало юношу столь сильно, если бы титан не стал требовать его присутствия там.

Близость к Таносу, восседающему на своём Троне зла, «слегка» пугала. Но больше этого, его раздражало всеобщее безразличие. Почему все вели себя так, будто его присутствие это норма? Он же Человек-паук, вражеский шпион в конце концов?!

Так же мальчишку смущали и «просящие». Все, какая бы причудливая раса не была, и какой бы чудной не была их речь, говорили, в принципе, об одном и том же — о пощаде. А титан милостиво обещал подумать и на этом всё.

И каждый раз Паркер силился понять, где же эти полные пафоса речи о превосходстве одной расы над другой? Где боевые кличи и истязания невинных? Где страшно мигающие лампы, угнетающе действующие на психику? Но всех этих злодейских штук, что так хорошо раскрыты в фильмах, комиксах и книгах, не было.

Но тем не менее, мальчишка ощущал, что грядёт что-то воистину страшное и никакие мольбы не остановят Таноса, и все мучения «просящих» тщетны. И на этой весёлой мысли, Питер ткнул не туда, куда следовало, и кусок внеземного металла, что он стащил с челнока, заискрился.

Ну что поделать, из отвёрток у него был только нож.

— Нет! Да, что за дерьмо такое! — пытаясь спасти панель, шипел юноша: — Чёрт! — но как оно часто бывает, в попытке спасти, он сделал только хуже. И благодаря его стараниям, большая часть сгорела, и драматично вскинув руки, он расстроенный свалился на кровать.

Но это не первая неудача в его жизни. И Питер тут же принялся выстраивать очередной план налёта на ангар. Но от обдумывания изъятия четвёртой панели, его отвлекло резкое изменение в настроении нечеловеческих голосов Читаури 2.0., от нейтрально мерзких, до фанатично восторженных.

Питер ещё долю секунды вслушивался, а затем резко вскочил: — Чёрт! Чёрт! Чёрт! — как мантру повторял подросток, носясь по комнате. Судорожно подняв с пола пояс, на котором покоились ножны с клинком, он быстро прикрепил его к костюму, тут же схватил брошенную на постели маску, и в панике оглядывал помещение в поисках миски с жижей.

Приятно знать, что ничего не меняется, как на Земле, так и здесь, в его комнате царил хаос.

Жижа оказалась на полу недалеко от двери. Хватая её и уже на бегу, делая три больших глотка:

— Снова этот вкус… — скривился подросток.

— Индейка! Индейка у Лидсов! Думай о хорошо прожаренной индейке! — приказывал себе Паркер, но особого результата это не принесло, вкус собственной крови так и остался. Жижа была мерзкой, но выбирать не приходилось. Кто знает, вдруг ему придётся провести ближайшие трое суток в вентиляции, а силы были нужны ему в любом случае.

Утерев губы тыльной стороной руки, Питер бросил пустую миску, и та с тихим звоном разбилась, но этого он не заметил, так как уже мчался прочь от своей камеры.