Быстро падая

– Он не виноват… – робко выдаю я, при этом у меня голос, как у девяностолетнего заядлого курильщика. – Я сама. А Чейз довел меня до дома.

Думаю. Воспоминания о вечере слишком размыты. Бар… я познакомилась с друзьями Джаспера, и… каталась на мотоцикле? Кто-то пел в караоке. И я помню Чейза. Его улыбку. Нежный взгляд. От которого внутри меня распространялось тепло, и даже сейчас я чувствую его в своем животе и… о нет. О нет. Резко отбрасываю одеяло, вскакиваю и бегу в ванну, где все содержимое желудка отправляется в унитаз. Уф. Я снова вспомнила, почему редко пью. Как я могла забыть об этом? Алкоголь – зло. Жуткое зло…

Кое-как мне удается нажать на смыв, и я умудряюсь подняться, ухватившись за что-то мягкое и пушистое. Полотенце? На подкашивающихся ногах я подхожу к раковине, умываю лицо и чищу зубы, зажмурившись. Мне не хочется смотреться в зеркало, но прежде всего я хочу уберечь глаза от яркого света. Почему должно светить солнце? Это ужасно.

Когда я возвращаюсь в комнату, Бет уже нет. На маленьком столике у окна стоит чашка с горячим кофе и пончик. У меня урчит в животе. Я не уверена, что в ближайшем будущем смогу что-либо съесть, даже несмотря на то, что так было бы лучше. Но прежде всего нужно что-то сделать с головной болью, которая сопровождает каждый мой вдох.

Только когда я снова сажусь на кровать, то замечаю вещи, которые лежат на тумбочке: большой стакан с водой, таблетки обезболивающего и телефон, на котором приклеен желтый стикер. О боже, мой телефон! Я искала его прошлой ночью, с трудом вспоминаю я. Он терялся? Кто-то читал мои сообщения? С колотящимся сердцем я беру его и снимаю записку. На ней большими буквами написано: «Позвони мне. Чейз». Мой взгляд пробегает по цифрам ниже… Несколько минут спустя до меня все-таки доходит, что это номер телефона. Господи… Сегодня и правда не мой день.

Как в замедленной съемке, я кладу телефон и записку перед собой на кровать и тянусь за спасительным стаканом с таблетками. Я сразу принимаю две штуки и запиваю их водой. Только после этого снова беру смартфон в руки. Мои глаза все еще болят от яркого света, но заставить себя встать, чтобы задернуть шторы, выше моих сил, поэтому я остаюсь на кровати и очень медленно набираю номер, прежде чем поднести телефон к уху.

Раздаются два гудка, и до меня доносится чересчур бодрый голос:

– Здравствуй, красавица.

Я издаю рычащий звук, который смешит Чейза.

– Вы только посмотрите, зомби ожил, – в его словах слышится легкая усмешка, и я откидываюсь на подушки, закрыв глаза, чтобы полностью сосредоточиться на Чейзе. Мне нравится его улыбка. И ямочка на щеке, которая появляется вместе с ней.

– Как ты себя чувствуешь?

– Как кто-то, кто больше никогда не будет пить алкоголь, – отвечаю я. У меня до сих пор хриплый голос, но все уже не так плохо. Теперь я чувствую себя всего-то как шестидесятилетний заядлый курильщик.

– Бедняжка. А вот вчера тебе было здорово. Ты рассказывала много чего интересного, когда напилась, – он делает небольшую паузу и откашливается.

Поначалу мне кажется, что Чейз хочет добавить что-то еще, однако он молчит. И внезапно в воздухе повисает тысяча вопросов. Внутри все застывает от ужаса. Я ведь… Я же не могла… О Боже.

Свободной рукой я растираю лицо. Паника нарастает в груди. Я не хочу этого слышать, но все равно должна спросить.

– Я что-то… сказала?

– Ты ничего не помнишь?

– Нет… – смущенно признаюсь я.

– Помнишь, как каталась на мотоцикле с Клэем?

Я копаюсь в своей памяти. Мне требуется несколько секунд, но в конце концов разрозненные кусочки мозаики складываются в единую картину. Непривычное ощущение сидеть на байке и цепляться за незнакомца. Рев мотора. Ветер в волосах. Чистая свобода.

Я робко улыбаюсь.

– Припоминаю.

– Хорошо. Это только начало. А как насчет караоке-номера?

Караоке? О нет, пожалуйста, нет.

– Я… пела?

– Ага. Ты вытащила Лекси и Шарлотту на сцену, и вы так круто высказали своим бывшим все, что о них думаете, – невозможно не заметить веселье в голосе Чейза.

Я издаю стон, полный муки. Я этого не делала. Нет, нет, нет. Но чем бодрее я становлюсь и чем сильнее действует болеутоляющее, тем отчетливей вырисовывается в голове картина вчерашнего вечера. Ага, там действительно была сцена. И я на самом деле пела. Арр.

– Что еще? – покорно спрашиваю я. – Я сказала что-нибудь… странное?

Он колеблется, и мое сердце начинает бешено биться. Господи, что я еще натворила, если он не торопится рассказать об этом? Я что-то ляпнула, что стоило бы оставить при себе? Что-нибудь, о чем никто не должен был узнать?

– Чейз? – чуть громче зову я.

– Ничего, – поспешно отвечает он. – Ты просто немного перебрала.

Немного – это хорошо. Но мое тело чувствует себя так, словно я выпила весь алкоголь в том баре.

– …и ты хотела, чтобы я тебя поцеловал.

– Что?! – я так быстро сажусь на кровати, что мой живот с громким урчанием протестует против этого. На автомате кладу на него руку, чтобы остановить рвотный позыв. – Я что сделала? – спрашиваю тише, только чтобы убедиться, что не ослышалась.