Быстро падая

– На самом деле тут нет ничего такого. Его зовут Бен. В прошлом семестре моя сестра потащила меня на вечеринку братства. Так мы и познакомились. Мы вместе посещали один курс и пару раз ходили на свидания.

– А потом?.. – тихо спрашивает Чейз.

Я фыркаю.

– Затем он обнаружил, что ему больше нравится спать с другой девушкой, и все было кончено.

– Ауч, – морщится Чейз. – Вот придурок.

Я пожимаю плечами. Не то чтобы я его любила. Или буду по нему скучать. Вообще-то я не думала о Бене уже несколько месяцев. Не до вечера в караоке и на озере. Не до этого момента.

Как ни странно, это осознание дарит мне облегчение. Если я не думала о нем все это время, то смогу спокойно положить конец нашей с ним истории, не проронив ни единой слезинки.

– А что у тебя? – в ответ спрашиваю я. Не только для того, чтобы еще сильнее отвлечься от работы Стива, но и потому, что, честно говоря, мне это интересно.

– Моя последняя настоящая девушка была у меня в средней школе, – признается Чейз, играя с кончиками моих пальцев. – Ее зовут Мия, и она выросла в Фервуде, всего в нескольких кварталах от нас. Я уже рассказывал тебе о времени, когда вел себя, как засранец… а Джош тогда прикрывал меня от наших родителей и обращал их гнев на себя, хотя виноват был я. А Мия… Черт, ради нее я хотел стать лучше. Поначалу это не беспокоило ее, но когда я подрался с Шейном, и мы оба оказались у школьной медсестры, Мия дико испугалась. Она не предъявила мне ультиматума, но довольно ясно дала понять, каким будет мое будущее, если я продолжу в том же духе. И она хотела помочь мне исправить мое поведение так же, как и мои оценки и отношения с окружающими. Ну, и в конце концов ей это удалось.

– Звучит красиво, – бормочу я, глядя в потолок. – Как хорошая книга или нереально романтичный фильм.

И этот ком в груди, который неожиданно для меня возник, не имеет абсолютно никакого отношения к тому факту, что Чейз может быть с другой девушкой. Почему я должна об этом думать? Ведь все, что есть между нами, всего на несколько недель. Только до… конца лета.

Чейз корчит гримасу.

– Более или менее. Мы были вместе до окончания школы, потом она поступила в колледж на другом конце страны, а я ушел в армию. У нас сложились отношения на расстоянии, но они никогда не работали. Ни для кого из нас. И в итоге мы расстались друзьями.

– Ты жалеешь? – слова вырываются, прежде чем я успеваю их сдержать. Арр!

Он на мгновение делает паузу, будто серьезно это обдумывая, но затем качает головой.

– У нас просто ничего бы не получилось. Не в долгосрочной перспективе. У нас были разные планы и цели в жизни. Не совсем приятно это осознавать и признавать, но все в порядке.

– Это значит, – продолжаю я, потому что, кажется, я чертов мазохист, – если внезапно она появится и захочет попробовать еще раз, тогда… ничего не выйдет?

Чейз на секунду задумывается, словно ищет нужные слова.

– Мия всегда будет особенным и важным человеком в моей в жизни. Но она часть прошлого. Ты наоборот, – продолжает он, очень нежно поглаживая внутреннюю часть моего запястья большим пальцем. Мой пульс учащается, а по коже бегут мурашки. – Теперь ты здесь. Ты настоящее.

Я кусаю изнутри нижнюю губу. Чейз не должен так думать. Я ненадолго в этом городе. Я не хочу причинять ему боль, когда уйду. Или себе. Но что-то мне подсказывает, что именно это и произойдет. Я причиню боль нам обоим. И мне чертовски жаль.

– Какое у тебя любимое варенье?

Я растерянно смотрю на него, рядом со мной жужжит игла тату-машины, и мои размышления растворяются в воздухе.

– Что, прости?

– Это очень важно, поэтому, пожалуйста, обдумай ответ как следует.

Я расслабляюсь и позволяю голове откинуться на подголовник.

– Ты спятил, – но я на самом деле думаю об этом. Персиковое или клубничное? Клубничное или персиковое? На тостах? С круассанами? С блинчиками? Или в йогурте? Ааа, агония выбора.

– Клубника, – наконец отвечаю я, потому что могу представить себе жизнь без персиков, но не без клубники.

– Скучно.

– Эй! – я бью его по руке.

Он ловко уворачивается и снова берет меня за руку. Стив что-то бормочет, наверно, что я должна молчать. Упс. Я хмуро смотрю на Чейза, но он только заговорщически усмехается.

– Ты тоже делал татуировку здесь?

Я слишком ясно помню черные чернила на его коже. Сначала когда он поднял рубашку на смотровой площадке, чтобы показать мне шрам рядом с пупком, а затем сегодня днем, когда мы плавали. Кажется, это большая птица, но я понятия не имею, какая именно и какое значение она имеет для него. Я была слишком занята нашими «играми» в воде, чтобы внимательно рассмотреть татуировку.

Чейз качает головой.

– В Бостоне. Мои родители никогда бы не позволили мне ее сделать, но когда мне исполнилось девятнадцать, больше не нужно было спрашивать их.

– А что это?

– Ты будешь смеяться…

– Что? Почему? Это безвкусное сердце со стрелой посередине? – предполагаю я, хотя точно знаю, что это не так. – Или… подожди. Единорог? Hello Kitty с большим количеством розового в рисунке?