Быстрый английский для путешественников во времени

На гладком светло-сиреневом линолеуме пола не было ни пылинки, все везде было ярко освещено и ослепительно чисто. Через подошвы кроссовок Андрюха почувствовал легчайшую вибрацию, будто где-то глубоко под полом работал невидимый электрический мотор. В нескольких шагах от нашего героя проходило что-то вроде конвейерной линии. Ролики медленно вращались и тащили дорожку из толстой черной резины, а на дорожке стояли легковые автомобили, правда, несколько старомодного вида: не нашей обычной обтекаемой формы, а прямоугольные. Приятно пахло мылом, металлом, резиной и свежей масляной краской.

Вдоль рельсов с обеих сторон стояли люди в синей униформе и синих кепках-бейсболках, некоторые даже сидели на вертящихся табуретах на манер пианистов. В те короткие пять секунд, когда мимо них проползал автомобиль, каждый быстро и сноровисто выполнял всего одно движение. Один мгновенно закручивал какую-то гайку, другой ловко ставил на место левое заднее колесо, третий хватал из стоящей у его ног стопки дверцу — и она через мгновение будто прирастала к автомобилю.

Заводы Андрюха видел и до этого. Когда ему было лет пять-шесть и с ними жил отец, он пару раз брал Андрюху на свой электромеханический; правда, отцовский завод — неуютный, закопченный и грохочущий — на этот, сияющий, почти мультяшный, был похож довольно мало.

«Да, но где же мой Шекспир? И как же мой английский? Здесь какая-то ошибка», — подумал ученик 6 «Б» и уже взялся за ручку двери. Но дверь не поддавалась, будто невидимая рука повернула с обратной стороны ключ. Андрюха вздохнул — делать нечего, останемся на заводе, а там посмотрим — и подошел к ближайшему рабочему, молодому чернокожему парню в таком же, как у всех, синем комбинезоне и кепочке.

— Здравствуйте! А мы вообще-то где?

Парень приветливо заулыбался на все тридцать два белоснежных зуба, но вопрос явно понял по-своему.

— The glorious fifth assembly, sir! Прославленный пятый сборочный!

— А чем это он такой прославленный? — спросил Андрей.

— Как это чем, сэр? Нам, наконец, удалось обогнать четвертый! Весь 1927 год мы держим переходящее знамя! Мы лучшие в Форд-Моторс, сэр! А Форд-Моторс — сердце Детройта, сэр! А Детройт — сердце Америки, сэр! А меня зовут Сэм Уилсон, сэр, и я простой негр, и я владею одним из этих автомобилей, и домом с лужайкой, по которой целый день носятся как угорелые трое негритят, а моя Молли целый день вытирает им носы, ждет четвертого и благодарит Бога за то, что вышла замуж за балбеса Сэма Уилсона!

Андрюха подумал, что фраза о знамени хоть и была сказана на чистом английском, “We hold the transitive banner”, но показалась ему почему-то смутно знакомой. Не то фильм старый вполглаза смотрел, не то бабушка что-то такое рассказывала…

Вдруг Андрюха увидел, как вдоль конвейерной линии двигается небольшая группа людей. Впереди шел худощавый человек небольшого роста в дорогом светло-сером костюме-тройке, с колючим и властным взглядом глубоко посаженных серых глаз. Рабочие, не поворачивая головы в сторону начальства, продолжали делать каждый свою работу. К одному из этих живых роботов (тому, который ввинчивал левую фару) человек в сером костюме подошел и несколько секунд наблюдал за его работой, а затем занял его место у конвейера. Плавным коротким движением он вставлял фару в проползающий мимо автомобиль, затем делал едва уловимый поворот запястья — и фара прилипала к нужному месту, будто росла там всю жизнь. Поработав пару минут, человек в костюме похлопал рабочего по плечу, вытер платком руки и решительно пошел прямо к Андрюхе.

— Hi Mister Watkins! How are you? My name is Ford, Henry Ford. I am a manager.

— Очень приятно!

Рукопожатие Форда было крепким и энергичным, а ладонь по твердости напоминала сосновую доску. Андрюха уже не спрашивал, откуда Форд знает его имя и почему не удивляется его появлению.

— Я получил указание Главного Менеджера встретить вас и оказать помощь в вашей миссии. Время — деньги, дорогой мистер Уаткинс! Итак — что вы уже знаете?

Андрюха хотел было начать с самого начала — с чудесной встречи с вороном Рэйвеном — но понял, что в беседе с таким деловым собеседником надо сразу брать быка за рога.

— В каждой фразе есть сначала подлежащее, потом сказуемое, — отчеканил он. — Подлежащее есть всегда, и, даже если кажется, что его нет — оно есть. А вот глагол бывает или простой, или сильный, или ТО BE.

— Да, сэр, все правильно, — подтвердил Форд. — Но я скажу вам то же, что сказал этому белоручке Крайслеру, когда он посмел похвастать мне своей новейшей моделью «Крайслер-Империал».

«Уолтер, — сказал я ему. — Твоя проблема в том, что ты все время думаешь только о настоящем. А как же будущее?»

В вашей великолепной схеме не хватает будущего, дражайший мистер Уаткинс!

«А ведь он прав, — подумал Андрюха. — Как же без будущего?»