Быть, а не казаться!

Машина въехала в подземный паркинг. Дамы проснулись, с трудом вылезли из автомобиля, побрели к лифту, а водитель растерянно стоял и ждал указаний на завтрашний день. По нашей договоренности с Сергеем мой персональный водитель, Дмитрий, оставался на год со мной. Оплата осуществлялась в счет моей доли в компании. По истечении года я мог предложить водителю продолжить работать со мной, или он мог вернуться в компанию. Сейчас Дмитрий стоял и ждал указаний, ведь с завтрашнего дня и его график должен был кардинально измениться.

– Дима, позвони мне завтра часов в двенадцать, я скажу, когда начнем рабочий день. На сегодня все. До завтра!

В квартире события разворачивались примерно по тому сценарию, который я нарисовал в голове. Катя проследовала в свою спальню, а Аня села в кресло в гостиной и, сощурив глаза, начала:

– Ну и объясни мне, пожалуйста, почему все твои знакомые владеют хорошими машинами, а мы должны довольствоваться автомобилями второго сорта?

– Почему ты считаешь, что «Мерседес» S-класса, за рулем которого ты ездишь, является автомобилем второго сорта? Это, по меньшей мере, нелепо! Миллионы женщин мечтают раз в жизни оказаться в салоне такого автомобиля, а для тебя это превратилось в обыденную реальность.

Аня встала с кресла, подошла к барной стойке, плеснула себе в бокал коньяка, отпила большой глоток, посмотрела на меня, пытаясь сфокусировать взгляд, плюхнулась в кресло и еще более агрессивно продолжила:

– Ты меня еще с нашей уборщицей сравни!

– С какой уборщицей? – не понял я.

– С такой! С той самой женщиной, которая лестницу в подъезде убирает. Называется уборщицей. Понял?

– Кто такая уборщица, я знаю. Но только не понимаю, какое отношение к теме нашей беседы имеет эта приятная, вежливая женщина?

– А, видишь, уходишь от разговора! – зло воскликнула Аня, а я окончательно понял, что продолжение беседы, во всяком случае, сейчас, не имеет никакого смысла. Уровень опьянения, и, как следствие, отсутствие логики, не позволяли продолжать хотя бы минимально разумную беседу. Обычно в подобных ситуациях я разворачиваюсь и ухожу в кабинет, а вдогонку мне летят проклятия и предметы, попадающиеся под руку. Так продолжается минут десять, потом раздаются рыдания, переходящие в стоны, а еще через пять минут квартира погружается в тишину. Я остаюсь спать на диванчике в кабинете, а на утро, когда мы встречаемся на кухне, Аня подает мне завтрак и старается разговаривать со мной так, как будто накануне ничего и не было.

Жена однажды призналась мне, что во время ежегодной диспансеризации врач-эндокринолог, только взглянув на нее, воскликнул: «Наша пациентка». Он сразу увидел у Ани проблемы с щитовидной железой. Я тут же залез в интернет и выяснил, что больным, страдающим расстройством эндокринной системы, присущи приступы немотивированного гнева, особенно в состоянии алкогольного опьянения. После этого я стал спокойнее относиться к скандалам, устраиваемым моей женой после выпивки. Ну, что поделаешь с больным человеком? Разве можно обижаться на насморк во время простуды? Единственное, что я мог регулировать, это количество употребляемого женой спиртного, но сегодня Аня серьезно перебрала, и сейчас алкоголь провоцировал, а болезненный гнев вырывался наружу.

Мои рассуждения подсказывали: надо спокойно направиться в кабинет, переждать двадцать-тридцать минут и после этого благополучно ложиться спать. Но я почему-то решил сегодня доругаться до конца. Какого? Пока было непонятно.

– Перестань нести чушь! Я никуда от разговора не ухожу. Я хочу понять, чего тебе не хватает, и почему каждый раз, когда напиваешься, ты пытаешься меня унизить?

– Кто напивается? Я?! Да я абсолютно тревз.. трезвая! – с трудом выговорила последнее слово Аня.

– Вот именно, что тревзвая! Ты даже слова уже с трудом выговариваешь, а стараешься со мной спорить о каких-то возвышенных материях – если так можно назвать ту беседу, которую ты затеяла.

– Послушай, Петр. Я знаю, что ты считаешь меня полной дурой. Ты это и не скрываешь в разговорах со своими друзьями. – Аня собралась. Создалось впечатление, что алкоголь вдруг мгновенно выветрился. Видимо, предстоящая дискуссия затрагивала болезненные струны души моей жены.

– Ерунда, кто тебе это сказал? – оторопело спросил я.

– Никто, я сама слышала. Когда кто-то начинал расспрашивать о моей галерее, ты всегда безразлично махал рукой, хотя другие мужья серьезно занимаются бизнесом своих жен.

Здесь Аня была права. Я очень скептически относился к ее занятиям бизнесом и последнее увлечение – антикварную галерею – воспринял как временное баловство, игрушку для занятий в свободное от косметических салонов и встреч с подругами время. Мое нежелание ввязывать в деловые отношения жену и друзей можно отнести, скорее, к своеобразному выражению инстинкта самосохранения, ведь возникающими у Ани проблемами, а в процессе работы они наверняка появятся, так или иначе придется заниматься мне.

– Это, скорее, жест, тебя защищающий, а не наоборот.

– Объясни мне! Почему Светин, Ольгин, Катин мужья во всем помогают женам – и в жизни, и в работе?