Быть балериной. Частная жизнь танцовщиц Императорского театра

Правда, на этот раз все гораздо сложнее: с точки зрения Европы, Советская Россия — ад; ад, в который легко попасть, да трудно выбраться, и если Дункан пожелает спуститься туда, вполне возможно, что после ни один импресарио не согласиться работать с ней. А если и найдется такой безумец, зрители откажутся посещать выступления красной Дункан. Эмигранты рассказывают в красках обо всех ужасах, через которые им довелось пройти. Но Айседору уже не остановить — революционная Россия представляется ей царством Будды и Христа — миром равенства, братства и любви.

Айседора Дункан со своим мужем Сергеем Есениным в Штатах. 1922 г.

Танцовщица погибла в Ницце, удушившись собственным шарфом, попавшим в ось колеса автомобиля, на котором она совершала прогулку. Перед этой трагической поездкой, словно предчувствуя роковой финал, она обронила: «Прощайте, друзья! Я иду к любви».

(Айседора Дункан)

На этот раз Россия встречает Айседору праздничной демонстрацией с красными знаменами, музыкой, криками «Ура». Не в ее честь, во славу революции. Но это и не важно: за то время, которое понадобилось для того, чтобы добраться от вокзала до гостиницы, машина, везущая Айседору и Ирму, несколько раз останавливалась, пропуская толпы поющих, радостно выкрикивающих что-то, даже пляшущих на улицах людей. Было такое ощущение, что теперь тут всегда будет слышно веселое пение, хмельное гуляние, невероятная, невозможная радость…

А потом встреча с Луначарским, его попытки обратиться к Айседоре «мисс Дункан», «мадмуазель»…

«Товарищ Дункан, — помогает она, смутившемуся ее реакцией Анатолию Васильевичу, — теперь только так».

Помещение для школы скоро находится — это дворец Балашова на Пречистенке. Золоченая мебель, оранжерея с пальмами. В спальне Айседоры широкая роскошная кровать под балдахином, напротив которой картина неизвестного художника — три ангела со скрипками. Один поразительно похож на Сергея Есенина. Но его Айседора пока еще не знает, а следовательно, не может обнаружить и сходства. Время от времени она кидает на картину печальные взгляды, ангел поразительно похож на ее погибшего сына Патрика.

Вокруг все очень красиво, роскошно, хотя Дункан мечтала, что ее школа будет оформлена в новом, революционном стиле. Но да дареному коню в зубы не смотрят, и кто его знает, как пойдут дела, может быть, советское правительство пожелает пригласить для работы Крэга, и тогда он, по старой дружбе, поможет Айседоре привести в порядок этот дворец из тысячи и одной ночи. А пока придется пожить в старомодной роскоши.

На первых порах советское правительство с горем пополам обеспечило учащихся одноразовым питанием (завтрак), на свои собственные средства Айседора организовала обеды, и тут же в Россию приехала ее подруга Мэри Дести[265], которая договаривается с правительством Америки о финансировании ужинов для маленьких танцовщиков.

Дворец почти не отапливался, репетировать в промозглом помещение — риск погубить себя и детей. Но большевикам проще приносить на Пречистенку ящики водки, нежели обеспечить школу дровами. «Айседора приехала в Россию без достаточно теплой одежды, — пишет в своей книги Мэри Дерси, — и когда начались жестокие морозы, нарком пригласил ее выбрать себе из многих тысяч меховых шуб, собранных у всех аристократов, несколько подходящих. Она выбрала очень простую беличью шубку, потому что не могла заставить себя дотронуться до прелестных соболей, горностаев и других ценных вещей, принадлежавших, возможно, царице или другим дворянам, многие из которых были когда-то ее друзьями. Да кроме того, она приехала в Россию не обогащаться, а отдавать». Сколько потеряла в России Кшесинская, другие известные балерины, вынужденные так же, как и она, покидать Родину. Быть может, среди щедро предложенных Дункан шуб висели и ее соболя? А ведь Матильда и Айседора сразу понравились друг другу. Не случись революции — могли бы стать подругами.

Дункан посещает театры, художественные выставки, чтения стихов современных революционных поэтов, пытаясь проникнуться новыми веяниями, прочувствовать сложившийся стиль, проникнуть в тайны футуризма, кубизма, имаженизма, динамизма, беспредметного экспрессионизма, супрематизма и других каких-то …измов, всех и не упомнишь.