Быть чеченцем: Мир и война глазами школьников

«Было три часа утра, когда я проснулась от громкого лая собаки. Все спали. Дома были отец и четверо младших детишек. Я была старшей в семье, мне было тринадцать лет. Матери дома не было, она поехала проведать своих родителей в соседнее село. Боясь выйти на улицу, я стояла у окна, вглядываясь в темноту. Раздался выстрел, и собака, взвизгнув, замолчала. Было понятно, что ее пристрелили. Затем раздались голоса — что они говорили, было непонятно. Раздались удары в дверь. Еще до того, как в дверь постучали, я разбудила отца. Он подошел к двери и спросил: „Кто там?“ В ответ раздалась ругань и приказали открыть, пока не взломали дверь. Отец открыл, и в комнату ворвались солдаты с оружием в руках. Проснулись дети и, увидев чужих людей, заплакали.

Офицер сообщил нам, что нас выселяют, и если мы не будем готовы через пятнадцать минут, нас всех расстреляют.

„Вы, наверное, шутите? За что нас выселять? Мы никому ничего плохого не сделали“, — сказал отец. „Мы пришли не для того, чтобы шутить. Вы — враги советского народа. Весь ваш народ — предатели. А это тебе в доказательство, что мы не шутим“, — с этими словами офицер ударил отца прикладом винтовки в грудь. Отец упал навзничь. Я закричала и бросилась к отцу. Офицер прикрикнул на меня: „Кончай орать!“ И, обращаясь к отцу, сказал: „Если через пятнадцать минут не выйдете отсюда с узелками, всех расстреляю, а начну с твоих щенков“. Отец еле поднялся с пола. У него были сломаны ребра. С моей помощью он кое-как перевязал грудь куском простыни. Пока я одевала детей, отец собрал нашу одежду, немного продуктов и все деньги, что у нас были. Мы вышли во двор. Наши соседи, разбуженные так же бесцеремонно, как и мы, выходили из своих домов. Плач женщин, детей, лай собак, крики солдат, подгоняющих людей, — все смешалось. Мне кажется, что если я не умерла в ту страшную ночь, я буду жить вечно». По лицу нашей престарелой соседки Себилы Дадаевой текли слезы, когда она рассказывала про выселение.

Я много слышал подобных рассказов от бабушки и дедушки и от других наших соседей. Эти их бесконечные горькие воспоминания травили мне душу. Я все время думал: «Кто виноват в этой трагедии? За что обвинили целый народ?»

Зная, как меня интересует все, что связано с выселением чеченцев и ингушей, моя тетя принесла мне почитать книгу «Хайбах: Следствие продолжается». Я читал эту книгу и время от времени вытирал слезы. Я знал про Хатынь, про Лидице, читал про преследования евреев фашистами и не знал о жертвах Хайбаха. Хотя сказать, что не знал ничего, будет неправдой. Дедушка рассказывал, что в горном селении Хайбах было сожжено около 700 человек. Просто я не мог в это поверить.

Во время Великой Отечественной войны фашистские захватчики жестоко убивали советских людей. Но я был поражен, узнав, что в 1944 году, когда выслали чеченцев и ингушей в Казахстан и Среднюю Азию, оставшихся в горах людей постигла такая же участь. Умирающим от голода горцам подбрасывали отравленные продукты: соль перемешивали с мышьяком, в сухари тоже добавляли яд. На горных тропинках устраивали минные ловушки. «Ночью шел крупный мокрый снег, была слякоть. На берегу речки Гехинки, столпившись, стояли женщины села Хайбах. В эту страшную ночь под открытым небом родила своего четвертого ребенка Пайлах Батукаева. Родилась девочка, которую назвали Тоитой. Для девочки этот день стал первым и последним днем жизни. Она была сожжена вместе с матерью заживо.

Руководители операции велели тем жителям, кто не мог идти в силу болезни, старости и по другим причинам без посторонней помощи выехать, собраться в конюшне для последующей отправки их транспортом. Для их сопровождения с ними оставались и здоровые. Ожидавшие гужевой транспорт люди расположились на отдых на разостланном в конюшне сене. Вдруг по команде начальника они были заперты на засов, после чего строение обложили сеном и подожгли. Предчувствуя смерть от огня, в последний момент люди выбили ворота. Но солдаты стали расстреливать их в упор из автоматов. Завал из трупов помешал выйти остальным. Объятая огнем конюшня рухнула. Все, кто был в ней, оказались погребенными под свалившейся крышей»[94].

Это описание расправы над беззащитными женщинами, детьми и стариками. Генерал Гвишиани[95] лично руководил этой операцией.

Очень много чеченцев сражалось с немецкими захватчиками. Они свято верили, что умирают за свободу всего советского народа, за свободу своей Родины. В то же время их немощных родителей, малолетних братьев и сестер убивали, травили и сжигали заживо, назвав врагами того самого народа, который они защищали от фашистов. Произошедшее в Хайбахе в конце зимы 1944 года стало символом геноцида вайнахов.