Быть честным перед Богом

Когда я учился в Оксфорде на первом курсе, я присоединился к хорошо известной церкви евангелического направления. Там я обрел многое — круг друзей, возможность служить другим и чем-то делиться. Там реализовалась моя потребность в обращении — которое пришло тогда, когда я вовсю трудился, организуя миссию для других! Сейчас, пожалуй, проще всего было бы списать всё это, сказав, что я поддался эмоциональному давлению (которое там, конечно, присутствовало) после двух недель изматывающей, лихорадочной работы. Однако я всё еще ценю пережитое мною тогда: ведь тем самым я посвятил себя Богу, засвидетельствовав преданность той христианской традиции, в которой я был воспитан и которая окружала меня в предшествовавшие восемнадцать лет моей жизни. Это было именно то, чего мне хотелось.

Впрочем, пока я учился на втором курсе, я обнаружил, что данная церковь, оказывается, совсем не то, чего мне хотелось, а принятые в ней способы выражения христианской веры мне не подходят. К концу учебного года я чувствовал себя разочарованным и вконец запутавшимся членом церкви. И вот, на последней неделе учебы мне в руки каким-то образом попалась книжка “Быть честным перед Богом”. Очень ясно помню, как поздним летним вечером на той неделе я гулял вдоль канала с девушкой, в которую был влюблен, и до середины ночи безуспешно пытался втолковать ей, какую блестящую книгу я прочитал и какое благоговение эта книга в меня вдохнула. Увы, до нее все никак не доходили причины моего новообретенного энтузиазма — а я рассказывал, что, читая эту книгу, я пережил мое второе обращение. После того как мне два года объясняли, во что надо верить, что надо думать, что делать, что чувствовать, — иначе говоря, как преуспеть в игре под названием “Христианство” — тут была свобода. Тут был вызов и была ответственность. Меня вдохновляла страстность Джона Робинсона, которой столь ощутимо веяло со страниц его книги. Он не просто стимулировал мою мысль, его слова проникали в самую глубину души. Эта книга была полна воли, мужества, чувства. Она глубоко взволновала меня — не потому, что в ней говорилось, что надо делать, а потому, что она была так явственно полна правды и надежды. Незрелые переживания подростка? — но именно эти чувства Джон Робинсон нашел и высвободил в моей душе. Недавно я снова перечитал его книгу и вновь был затронут его цитатой из Кьеркегора: “более глубокое погружение в существование”. Это именно то, к чему Джон показал мне путь. Причем он говорил как тот, кто сам на пути.