Быть джентльменом. Гид по стилю, этикету и жизни для современного мужчины

По сути, сегодняшняя мужская мода отличается от мужской моды полувековой давности только высотой талии у брюк. Конечно, модернизм середины прошлого столетия до сих пор царит и в мебельном деле, и в архитектуре. Означает ли это, что мы достигли вершины и дальше будет все одно и то же? Честно говоря, я бы не прочь в эстетическом смысле остаться жить в 1960-х, да только смущает тот факт, что, пойдя по этой дорожке, мы рано или поздно окажемся в 1968 году, а потом и в 1970-х. Мир ушел слишком далеко вперед, и нам, наверно, нужно внести серьезные изменения в массовую моду просто для того, чтобы история тронулась с мертвой точки и продолжила двигаться своим чередом.

Мужская одежда меняется не быстро и не часто, но зато, в определенные исторические моменты, очень радикально. Время от времени, когда самые храбрые из мужчин вносят в привычные нам стили значительные изменения, в портняжном деле происходят самые настоящие тектонические сдвиги, оказывающие реальное влияние на социальную и политическую среду. Взять, например, Бо Браммела, который двести лет назад был самым знаменитым человеком в Лондоне. Сегодня мы называем Браммела первым денди, но он вовсе не был каким-нибудь изнеженным слюнтяем. Au contraire! Именно благодаря ему мода отвернулась от пижонского женоподобия и барочной экстравагантности потомственной знати, оставила в прошлом золотые побрякушки, пышные кружева и парики и пришла к относительно серьезному и сдержанному костюму, в состав которого входили: белый галстук-крават (его собственное изобретение), пиджак идеального покроя и скромной расцветки и брюки (еще одна инновация Браммела).

Браммеловский стиль отличался неброской изысканностью и в основе его лежали узкие, облегающие фасоны, которые очень шли людям с атлетическим телосложением. Он заявил, что мужчина дурно одет, если на него оборачиваются посмотреть прохожие на улице. И благодаря этому первобытному проявлению модернизма Браммел стал самой первой знаменитостью (в современном понимании этого слова), то есть человеком, славящимся не своим титулом (у него его не было), не своим богатством (финансовые возможности у него были весьма скромные), а своей уникальной индивидуальностью и внешним видом.

К краху Браммела привела ссора со своим закадычным другом принцем Уэльским Георгом. Беседуя в присутствии принца с одним из их общих приятелей, Браммел в шутку спросил: «А как зовут твоего толстого друга?» Едкая шутка в адрес принца была актом более революционным, чем даже физическое покушение. Своей дерзостью, пусть даже и с трагическими для себя последствиями, Браммел продемонстрировал всем, что мир изменился навсегда и что теперь простолюдин может быть властелином своего короля.

И вот эпоха поместного дворянства уступила место эре меркантильной демократии, и некогда расфуфыренный, как павлин, мужчина превратился в обычного серого голубя. Костюм Браммела был воплощением рассудительности, сдержанности и здравомыслия (хотя самому Браммелу именно этих качеств зачастую не хватало). И хотя классовая система никуда не делась, она приобрела меркантильный характер и разделила людей на белых и синих воротничков, на руководство и рабочую силу.

Но мир не стоит на месте, и по прошествии двухсот лет стилистической и портняжной сдержанности мы видим признаки приближения новой революции. За последние несколько десятков лет дресс-код практически совсем исчез из ресторанов. Потом в конторах появились «джинсовые пятницы», и затем, когда они прижились, настала эра полной офисной неформальности. В результате на многих должностях, раньше требовавших костюма и галстука, стало принято носить повседневную одежду в любой день недели. Все это повлекло за собой массовую путаницу. Внезапно грань между белыми и синими воротничками либо сильно размылась, либо исчезла вообще. Тогда как в былые времена богатого среди бедных можно было легко распознать по одежде, теперь различия стали малозаметными и зашифрованными в самой одежде. Сегодня понять, кто из людей богаче, можно только научившись узнавать, какие из почти одинаковых джинсов стоят не меньше пятисот долларов. На первый взгляд вся эта неформализация общества может показаться своеобразным всеобщим уравнителем, триумфом демократии, визуальным подтверждением монолитности социума и всеобщего равенства. В действительности же произошло прямо противоположное, так как богатые стали еще богаче, чем когда-либо в истории. Послабления в стандартах одежды просто помогают гипербогатеям среди нас прятаться. Владельцы шикарных яхт и спорткаров скорее будут одеты в кроссовки «Nike» ограниченной серии и джинсы «Evisu», чем в костюмы от «Hunstman» или «Zegna». Билл Гейтс похож на директора средней школы. Стива Джобса нельзя было отличить от садовника. Сегодня безупречно одетый мужчина, скорее всего, окажется владельцем скобяной лавки.

...

Мужская одежда меняется не быстро и не часто, но зато, в определенные исторические моменты, очень радикально.