Быть Хокингом

Часами я просматривала старые бланки вступительных экзаменов в университетской библиотеке, продумывая программы обучения и размышляя над моральными и философскими вопросами, указанными в общем списке вступительных экзаменов, так или иначе вращающимися вокруг философских и лингвистических головоломок, которые так любил Бертран Рассел[150]: «Единственному деревенскому брадобрею приказали: “Брить всякого, кто сам не бреется, и не брить того, кто сам бреется”. Кто побреет брадобрея?» или «Все обобщения ложны». Цитаты-афоризмы, любимые экзаменаторами, в избытке имелись в работах Оскара Уайльда: «Правда редко бывает чистой и никогда не бывает простой», например. Такие формулировки были схожи с названиями эссе, побуждающими к дискуссиям об этичности ядерного сдерживания или положительных и отрицательных ценностей науки, например «Гений Эйнштейна привел к Хиросиме». Я жадно набрасывалась на эти и многие другие темы, питавшие мой изголодавшийся мозг.

Материалы для поступления в университет лишь раззадорили мой аппетит. Затем я проглотила материалы для сдачи школьных выпускных экзаменов. Грамматика, переводы, сочинения, литературные тексты – все это требовало многочасовых раздумий, подготовки и анализа, но являло собой пиршество для моего голодного интеллекта. Более того, я вдруг поняла, что мне нравится преподавать группе учеников в возрасте от шестнадцати до восемнадцати лет, находящихся под моей опекой. Так как возраст моих учеников всегда совпадал с возрастом одного из моих детей на той или иной стадии образования, я чувствовала естественную близость к ним и быстро обнаружила, что даже самые трудные ученики отзываются на дружелюбный подход. Многих из них отправили в школу-интернат, когда им было шесть лет, а к шестнадцати годам они успевали совершить какой-нибудь отчаянный поступок, из-за которого их исключали из школы. Теперь им предоставили второй шанс, и требовалось мягко дать им возможность им воспользоваться. Другие были из-за границы – полиглоты, чьи родители хотели, чтобы ребенок получил преимущество образования в Англии. Обычно у этих учеников была самая высокая мотивация, и с ними было очень приятно работать, однако часто из-за своего билингвистического прошлого они не были уверены в своей национальной идентичности и не умели хорошо писать ни на одном из языков. Преимущество продвинутого курса состояло в том, что студенты учились самостоятельному аналитическому и критическому мышлению, а также узнавали о литературе, с которой никогда в жизни не столкнулись бы. Особенно приятно мне было тогда, когда после двух лет обучения ко мне приходил ученик и благодарил за то, что я открыла ему или ей глаза на радость чтения.

Я была невероятно счастлива: навыки, которыми я обладала, снова оказались востребованы.

Я завоевала уважение моих учеников и постепенно раскрыла свою профессиональную идентичность, пробудившись от интеллектуальной комы.

Еще большее удовольствие я получала в случае, если один из таких благодарных учеников был дислексиком. На собственном семейном опыте я прошла через множество проблем, связанных с этим состоянием, и относилась к таким ученикам с особой симпатией. В рамках обычной образовательной системы, государственной или частной, дислексиков (обоих моих сыновей) ругали за то, что они медлительные, глупые и ленивые, и отсаживали на заднюю парту. Дислексики не глупы. Обычно уровень их интеллекта значительно выше среднего по выборке, однако их чрезмерно развитый мозг вытесняет способности, связанные с языком и кратковременной памятью. Умный ребенок, испытывающий трудности в общении и вынужденный сидеть на задней парте, испытывает фрустрацию и требует терпеливого и внимательного отношения, восстанавливающего его самооценку и выявляющего латентный интеллект.

Преподавание на дому в течение нескольких часов в неделю, тогда, когда мне удобно, было идеальным графиком. После Кикки за Тимми стала ухаживать Ли Пирсон, интеллигентная и надежная девушка, следящая за Тимом по утрам, пока я преподавала. Мои ученики приезжали в то время, когда Стивен уже находился на работе, и, когда раздавался дверной звонок, мне требовалось только снять фартук и открыть дверь. Я была невероятно счастлива: навыки, которыми я обладала, снова оказались востребованы. Я завоевала уважение моих учеников и постепенно раскрыла свою профессиональную идентичность, пробудившись от интеллектуальной комы.

15. Отъезды