Быть Хокингом

Поскольку Роберт уже не жил дома, его большая и просторная комната с окнами на улицу была превращена в комнату Стивена. Она особенно подходила для этой цели, так как в ней стоял умывальник и достаточное количество шкафов, чтобы разместить все медицинские приборы, которые мы регулярно получали в огромных количествах. Также там хватало места для ортопедической кровати, корзин, компьютеров, досок, кресел, разного рода личных вещей и, конечно, кресла-каталки. Оно со временем становилось все крупнее и тяжелее. Компьютерное оборудование, которое Джуди достала для Стивена, пока тот лежал в больнице, заменили на более сложное устройство, присланное из Калифорнии. У нового компьютера был синтезатор голоса, и предложения, которые Стивен печатал и видел на экране, еще и озвучивались. Неважно, что синтезированный голос звучал удручающе неестественно, зато Стивену вновь была дарована возможность говорить. Муж одной из сиделок, Дэвид Мэйсон, опытный инженер-компьютерщик, занялся адаптацией компьютера к креслу-каталке, чтобы Стивен мог передавать сообщения не только за столом, но и передвигаясь в кресле. Тяжелый компьютер и голосовой динамик прикрепили к спинке, а монитор на раме так, чтобы Стивен мог его видеть. Спустя какое-то время мы случайно оказались рядом с производственными весами и решили взвесить Стивена и все его оборудование. Общий вес кресла, аккумуляторов, компьютера, монитора, множества подушек и самого Стивена был равен ста тридцати килограммам.

Кроме ежедневных и еженощных проблем, в первые месяцы после приезда Стивена домой с ним случались и более серьезные происшествия, ставившие под угрозу его жизнь.

Поначалу с новоизобретенным механизмом постоянно случались какие-то проблемы – не реже, чем возникали ухудшения в состоянии Стивена. В любое время дня мы и ночи мы в срочном порядке вызывали врачей: то компьютерного доктора Дэвида Мэйсона, то специалистов по человеческим болезням: нашего верного друга Джона Старка, врача-консультанта по заболеваниям грудной клетки, или терпеливого доктора Свона, или любого другого дежурного врача из хирургии, согласного прийти в ночное время. Мы вызывали терапевтов в выходные и тревожили местного аптекаря в нерабочие часы. Одним словом, мы пребывали в состоянии непрерывного кризиса весь ноябрь и декабрь, пока все школьники пели рождественские гимны, а их семьи готовились к Рождеству. Мы вновь вели наш корабль по неспокойным водам. Горизонт тонул во мгле, а наша команда в любой момент могла устроить бунт.

Б'oльшая часть моей энергии и времени была посвящена Стивену. Я делила с ним каждый глоток воды, каждый кусочек пищи, каждый вздох. Когда силы покидали меня, Джонатан всегда был на подхвате, ненавязчивый и надежный, как всегда. Те крохи сил, которые у меня оставались, я отдавала своим детям и студентам. Преподавание служило для меня возможностью сконцентрировать внимание на чем-то другом. Это было время, когда язык и литература наполняли жизнью вакуум, созданный подавленностью и разрушающей усталостью. Студенты того года стали для меня особенными. Им было свойственно глубокое понимание предмета, нехарактерное для подростков; я чувствовала с их стороны благодарность, из-за которой сохраняла свою решимость продолжать заниматься преподаванием, что бы ни случилось, пока я могла достойно выполнять свою работу. Это было крайне важно для моего потрепанного психического здоровья.

Б'oльшая часть моей энергии и времени была посвящена Стивену. Я делила с ним каждый глоток воды, каждый кусочек пищи, каждый вздох. Когда силы покидали меня, Джонатан всегда был на подхвате, ненавязчивый и надежный, как всегда.