Быть Корелли

Вишнёвый ликёр оседал на языке горько-сладким послевкусием, щипал нёбо. Хотелось воды или чего-нибудь приличного, желательно без сахара, скотч подошёл бы идеально. Хотелось найти Изабеллу, посмотреть на неё и убедиться — всё было не зря. Что она всё ещё нужна ему.

Сомнения разъедали Алека. Он чувствовал себя стоящим на сцене под бьющими в лицо лучами прожекторов. Его личная жизнь и раньше была под прицелом, но тогда у него была жена, полностью соответствующая всем требованиям и стандартам, а сейчас любовница. Чужая любовница… Была ли Изабелла Бланко интересна ему, после всего, что он уже получил от неё? После того, как спас её и вернул способность самостоятельно распоряжаться своей жизнью. Погеройствовал, почувствовал себя архиважным, а что дальше-то? Нужны ли ему вообще отношения после десяти лет чертовски неудачного брака, закончившегося полным фиаско?

Алек вдруг вспомнил это её «я хочу, чтобы ты был счастлив». Эти слова грели душу, потому что кто-то впервые искренне хотел делать что-то для него. Она хотела жить для него, и это было для него огромной благодатью и огромной ответственностью. Алессандро вдруг стало стыдно за своё малодушие. Распрощавшись с Понтедра, он отправился на поиски Изабеллы.

Её не было на смотровой площадке. Её не было у фуршетного стола. Алек метнулся было к выходу, но вспомнил, что у неё теперь тоже есть телефон. Изабелла долго не поднимала трубку.

А когда подняла…

— Кто следующий на очереди, Алек? Кому следующему меня обещали?

Когда гудки прекратились, на него словно обрушилась стена. Изабелла никогда не говорила с ним так. Её голос никогда не был настолько холоден и одновременно полон отчаяния. Её обволакивающий, щекочущий слух голос никогда не звенел, словно натянутая цепь. Алек заозирался по сторонам в надежде увидеть её — в ярко-красном платье она не могла просто затеряться в толпе. Алек вдруг понял, что подсознательно вырядил её так броско. Чтобы её видели все. Видели и пускали слюни на его новое приобретение. Чтобы «выгулять» свои инвестиции. Что же он, чёрт подери, за дерьмо такое?

— Я не понимаю, о чём ты. Где ты?

— Шесть миллионов. Я знаю про шесть миллионов. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​

‌‌‍Глава 35. Минуты боли

Алек вдохнул, но забыл выдохнуть. Резко повернул голову направо — ему показалось, что там он увидит ухмыляющуюся физиономию Хамфри Осборна. Но его там не было, а была вереница чужих, безучастных лиц. Чужие взгляды смотрели на него, сквозь него, друг на друга, и воздух становился тяжёлым, пряным, отдавая запахом прелого навоза и сена. Где-то фыркнула лошадь. Алек огляделся — вокруг площадки ездила тройка и тянула за собой элегантную коляску с кучером, разодетым под старину. В коляске сидела и заливисто смеялась Бьянка Фальконе. В своём блекло-розовом наряде она походила на бледную моль. Алек тяжело сглотнул и возвратил внимание к трубке.

— Изабелла, скажи мне, где ты и мы всё обсудим. Это не телефонный разговор.

— Нет, Алек, — она жёстко прервала его. — Скажи сейчас. Это правда?

Алек не стал ей врать.

— Я заплатил ему за молчание.

За то, что он отозвал заявление в полицию. За то, чтобы не смел преследовать её и уж тем более за то, чтобы он помалкивал об их соглашении. Но на что он надеялся? На принципиальность и порядочность самого продажного прокурора Чикаго? Да и, по сути, о чём ему молчать, ведь это он, Алек, купил себе женщину при своих-то возможностях. Ведь это Алек сам передал ему лично в руки инструмент для манипулирования. Джулиано был прав — в тот момент Алек совершенно не дружил с головой. Он эту самую голову потерял к чертям собачьим.

— О боже… Ты меня купил, — она сказала это шёпотом. В её голосе звучал ужас.

— Тот, кто сказал тебе это, рассчитывал именно на такую реакцию, — Алек старался быть — хотя бы казаться — максимально спокойным, надеясь, что его деловой, почти холодный тон успокоит и её. Но всё случилось наоборот. — Кто тебе это сказал? Осборн?

— Нет, не он. Это неважно, — в её голос снова вернулась решимость. Алек чувствовал, как наваливается усталость. Ему становилось чертовски сложно следить за этими перепадами. Снова американские горки, которых он так ненавидел. — Я всё поняла. Ты не звонишь мне, не берёшь трубку, не интересуешься мной. Оставил меня здесь одну. Тебе всё надоело, да?

— Разве я не интересуюсь тобой?! — нет, Алек не мог с этим согласиться. Он делал для неё всё. Неужели Изабелла оказалась также ненасытна, как и все другие женщины?

— Я ухожу от тебя.

— Изабелла… — Алек с досадой потёр переносицу. Чёрт, ну почему всё так сложно? Почему именно сейчас? И почему, дьявол раздери, все проблемы наваливаются вот так сразу?

— Я больше не хочу быть вещью, не хочу. Не буду! — на последней фразе Изабелла вскрикнула. Алек услышал, как она заплакала.

— Ты не вещь…

— Я ухожу, Алек. Не ищи меня.