Быть Лолитой

Кисловатый привкус из желудка наполнил мой рот. Должно быть, я плохо справляюсь. Ему за меня стыдно. Накинув пальто, я поплелась на улицу, оказалась на парковке последней, уткнулась носом в руль и разревелась над приборной панелью, уверенная в том, что меня снимут с роли. Сегодня окажется, что не только у меня больше нет сцены, но и он сообщит, что встретил другую девушку, это будет разговор в стиле: «Прости, ты недостаточно хороша». По крайней мере, он хочет сказать все наедине. Я проглотила слезы, поправила макияж и отправилась в закусочную дожидаться его.

Мистер Норт пришел, когда я размешивала сахар в своей второй чашке кофе. Он размотал шарф, скинул пальто и заказал себе чай, кивнув официантке. Я уставилась на свою чашку.

– Итак, – сказал он, наливая горячий чай. – Как, на твой взгляд, идут репетиции?

Я медленно подняла на него глаза.

– Не знаю. А как идут репетиции, на твой взгляд?

Он рассмеялся, будто знал какую-то тайну.

– Ты замечательная, Эли.

– Что? – я чуть не подавилась.

– Я думаю, ты играешь отлично. Прогресс очевиден. Все это замечают. – Он выдавил дольку лимона в чай. – А ты так не думаешь?

Я посмотрела на свой кофе, ища ответ.

– Наверное.

Он продолжил рассказывать о моих уверенных актерских решениях, о том, как меняется атмосфера во время репетиций, когда я появляюсь на сцене, о том, что мистер Улман, преподаватель актерского мастерства, впечатлен моим талантом.

– Твоя кандидатура определенно должна быть в числе номинантов на премию театрального искусства в этом году, – добавил он между глотками.

– О, ого, – прошептала я в ответ. Раньше мне с трудом удавалось пережить целый учебный год, что уж говорить о премиях, учитывая всех подающих надежды, вкладывающих все силы в дело учеников-артистов в школе.

– Но я думаю, ты можешь даже лучше. – Он наклонил голову. – А ты?

– Э… да, точно.

– Знаешь, одними из лучших являются актеры, которые играют по методу. Ты ведь знаешь, что такое метод актерского мастерства?

Что-то смутно всплыло в моей памяти.

– Конечно.

– Я хочу сказать, ты можешь стать новой Мэрилин Монро или Анджелиной Джоли. Ты смотрела фильм «Джиа», верно?

Смотрела. Анджелина Джоли сыграла там просто потрясающе, а еще в этом фильме очень много постельных сцен. По большей части с другими женщинами. Я смотрела фильм больше одного раза.

– И еще, знаешь, люди начинают что-то подозревать, а этого нельзя допускать. Никто не должен знать о моих чувствах к тебе. Это все испортит. – Он протянул руку через стол к моей. – Тебе ведь нравится проводить со мной время, так?

Я затаила дыхание, когда его ладонь оказалась поверх моей.

– Да.

Я знала, что ходят слухи. Казалось, что разговоры обо мне утихли на какое-то время, что я все больше и больше вливаюсь в коллектив, особенно после начала репетиций пьесы, и я уже не была источником интересных сплетен. Смеялась вместе с другими учениками на сцене. Мой давний друг из начальной школы, Ричи, играл в пьесе вместе со мной. Мы вместе ездили в театральный лагерь, и он всегда относился ко мне по-доброму и с улыбкой. Я никогда не слышала своего имени, когда проходила мимо него, если только это не были ситуации вроде: «Э-эй, Элиссон!» – когда меня звали, чтобы рассказать какую-нибудь шутку или обсудить мюзикл. Он тоже был популярен, да еще играл в футбольной команде, так что дружба с ним имела вес.

Однако другие замечали, сколько внимания мистер Норт уделяет мне на репетициях и что я «постоянно нахожусь рядом с ним», одна девчонка, участвующая в пьесе, жуя жвачку во время перерыва на лестнице у актового зала, задала вопрос. У нее даже не было слов по роли.

– Вы двое, типа, вместе?

– Эм, нет, типа, фу. Он такой старый. – Я закатила глаза для пущей убедительности.

– Ага, – сказала она, выдувая пузырь. Я фыркнула с отвращением, вложив все свои эмоции. Ее розовый пузырь лопнул.

Я рассказала об этом мистеру Норту на следующий вечер, и он опустил голову, закрыв лицо руками, откинув свои темные волосы с лица. Долго молчал. Когда подошла официантка и предложила подлить кофе, я покачала головой.

– Ты не понимаешь, что сделала? – все еще не поднял головы, но я поняла все по голосу.

– А что я сделала? – я не делала ничего, сказала ей «нет», что мы точно не вместе. В чем моя вина?

– Мне нужно идти, – он быстро накинул пальто и засунул салфетки в стакан с водой.

– Что? Но…

– Эли. Я рискую всем ради тебя. Всем. – Он ушел, оставив меня платить за ужин.

* * *

Это было неделю назад. Я по-прежнему приходила к нему на уроки в мастерскую, но он не писал мне. Я останавливалась у его стола, глядела на него, а он лишь говорил:

– Да, мисс Вуд?

Когда такое случилось впервые, я выбежала из мастерской, закрылась в туалете, хлопнув дверью, и рыдала в кабинке, выкрашенной в бледно-розовый цвет. Во второй раз я просто села за парту в классе и начала рисовать звездочки на слое пыли из опилок. Смотрела в окно. Читала сценарий. Затем, во время репетиции, он подозвал меня прочитать реплики и спросил, не голодна ли я, может, люблю картошку фри? И вот мы здесь.