Быть может…

«Хватит нежиться! Быстро встали! Кто отстанет – ждать не будем! Тут и закопаем, если что!» – эхом неслось по цепи обнадеживающее обещание инструктора. Последняя угроза возымела действие: такой и вправду закопает. С трудом поднялись на дрожащие ноги и, согнувшись в три погибели под ненавистным рюкзаком (и зачем в нем столько всякого ненужного барахла?), поплелись, шатаясь, вверх. Вот и осилили очередной подъем.

И наконец – о счастье! Впереди мелькнуло что-то темное, похожее на аэростат времен войны. Ну вот, уже и галлюцинации начались из-за неимоверной усталости и слепящего на солнце снега. «Ура! Приют!» – закричали самые догадливые, все еще не веря своим глазам. Трехэтажное каменное здание необычной округлой формы, обшитое стальными листами, и вправду напоминало чем-то серебристый аэростат. К нему вела пологая тропа среди бескрайней снежной равнины. Вот она, финишная прямая, которая всегда открывает второе дыхание в спорте, бросая в последний прорыв. А в жизни? Нет, об этом думать пока не хочется.

Приют одиннадцати, построенный энтузиастами под руководством тогда еще малоизвестного архитектора в конце тридцатых годов на высоте 4200 метров над уровнем моря, – последний базовый лагерь для альпинистов, штурмующих величайшую вершину Кавказа (5642 метра) Эльбрус, а для горных туристов это предел мечтаний, ну разве что кому-то из них удастся отсюда добраться еще до Скал Пастухова. Во время Великой Отечественной войны Приют защищали солдаты-альпинисты и кавалеристы, сражавшиеся здесь с отрядом немецких горных егерей «Эдельвейс». До сих пор в округе находят гильзы от патронов и искореженное оружие.

Чуть ниже основного здания – каменная дизельная, метеостанция и еще какие-то хозяйственные постройки. На первом этаже – большая кухня с огромной плитой, туалет, душевая, медпункт, на втором – комнаты с двухъярусными деревянными нарами, а на третьем обитель местного персонала. Говорят, что до войны это была почти что шикарная гостиница со всеми доступными по тому времени удобствами (радиосвязь, центральное отопление, водоснабжение и канализация) и научными лабораториями наверху. Теперь уже нет здесь ни дубового паркета, ни деревянных инкрустированных панелей, ни других признаков роскоши. Нет и научной лаборатории с уникальными приборами. Все разорили стоявшие здесь немцы. Но для альпинистов и горных туристов даже сегодня это одна из лучших европейских турбаз на такой высоте.

В лагере был народ – бывалые альпинисты, смотревшие на горных туристов снисходительно (одни из них готовились к выходу на маршрут, другие отдыхали, гордые своим покорением вершины), и… горнолыжники, в основном иностранцы. Горные лыжи были еще диковинкой в Союзе и стоили не меньше легкового автомобиля. Но как эти баре сюда попали? Не тащились же они, как туристы с альпинистами, с такими тяжеленными доспехами от самого подножия горы? Наверное, их закинули сюда на вертолете покататься на лыжах по девственным склонам. Интересно, а как обратно?

На кухне хозяйничали шумные жизнерадостные итальянцы. Запахи от их стряпни, шипевшей на плите, лишали проголодавшихся туристов последних остатков мужества, но от приглашения радушных творцов волшебного блюда разделить с ними трапезу пришлось отказаться – нельзя и все! Почему?! Так вкусно па-а-х-н-е-т… Пришлось довольствоваться своим «дежурным» блюдом – тушенкой с перловкой и анемично-бледным грузинским чаем. Снаружи, с подветренной стороны здания, на лавочках расположились перекусить насупленные немцы, скорее всего западные. Каждый доставал из своего рюкзака сухой паек с термосом и наслаждался «обедом» в одиночестве, стараясь отвернуться от своих же сограждан. Поразительно! Скорее всего, наше туристское понятие «общий котел» им неведомо. Бедные! Лишают себя такого удовольствия… даже если это всего лишь тушенка с перловой кашей.

На широких нарах при желании могли разместиться по два-три человека. Выбрав себе «лежбище», мы с подружкой отправились на кухню помогать дежурным готовить. Самое трудное – уговорить поесть вместе со всеми их мрачного «погонщика»: он ни под каким предлогом не соглашался на тушенку и довольствовался весь путь сухомяткой – такой здоровый дядька! Оказывается, ему, мусульманину, нельзя есть свинину. Ну кто бы мог подумать, что где-то в нашей стране еще существуют подобные религиозные предрассудки! Неизвестно, были ли среди его подопечных туристов мусульмане, но все дружно протягивали свои алюминиевые миски за добавкой этой немудреной похлебки.