Быть может…

В вагоне малолюдно. Основная масса министерского народа (на этом пятачке целых четыре министерства) уже схлынула. Вот и пересадка на фиолетовую линию. Ехать почти полчаса, можно и почитать. В «Новом мире», до которого руки доходили только в дороге, интересная новинка Ильи Штемлера «Универмаг». Что-то совсем свежее, хотя и про нашу «застойно-застольную» жизнь. Хорошо, что освободилось местечко и можно погрузиться в перипетии романа, пристроив журнал на сумке с продуктами. Сидевший напротив пожилой, но еще вполне молодцеватый мужчина улыбнулся ей и игриво подмигнул. «Вот старый дает, – подумалось ей. – Хотя… не такой уж старый, и глаз горит…»

Внезапно вагон сильно дернулся. Что-то заскрипело и завизжало. Стоявшие пассажиры попадали. Тишина. Поезд остановился в туннеле. Никаких объявлений. Такое происходило впервые.

Конечно, не сталинские времена, машиниста не расстреляют. Но все же что это? Погас свет. И вскоре стало как-то совсем не по себе: то ли душно, то ли чем-то пахнет, непонятно. Люди завозились, завздыхали. Кто-то стал усаживаться на пол, подстелив газету. Оказалось, внизу легче дышать. Прислонившийся к двери пассажир вдруг отскочил: они стали разъезжаться, обнажая зев черного туннеля с протянутыми вдоль него толстыми кабелями и тусклыми лампами. Ни начала, ни конца туннеля не было видно. Вероятно, они застряли где-то в середине перегона. Прошло уже больше получаса. Через вагон пробежал озабоченный машинист, отмахиваясь от недоумевающих пассажиров.

Наконец кое-где включилось слабое аварийное освещение, и тотчас раздался надтреснутый голос: «Граждане, не волнуйтесь, состав сошел с рельсов, но все хорошо. По радио вызвали ремонтников, они скоро прибудут, и мы поедем дальше». Уже почти час, как люди томятся в душных вагонах глубоко под землей. Хорошо хоть детей немного, время-то позднее для них – почти девять часов вечера.

Вдруг показалось, что под ногами вроде как качается и откуда-то доносится нарастающий гул. Это в соседних вагонах началась паника: люди стремились выбраться на волю (идиоты! там же контактный рельс!), раздирали двери и пытались высадить стекла. Через двери между вагонами было видно, как в них метались пассажиры. Жутко завыли женщины.

– Та-ак! – раздалось вдруг со стороны противоположных сидений. – Скоро кончится программа «Время», и пустят очередную серию детектива. А ну-ка, отгадайте, кто из тех двоих шпион?

Это попытался вовлечь в светскую беседу окружающих сидевший напротив пожилой дядька, который ей подмигивал. «Выпил, небось, вот и не боится ничего», – подумалось раздраженно. Люди испуганно оглядывались на него: «Сидим тут, как мыши в мышеловке, а ему хоть бы хны, дураку старому».

– А вообще-то, давно пора ужинать, – гнул свое дядька. – Так ведь, девушки? – обратился он к своим соседкам, приезжим хмурым теткам с набитыми продуктами авоськами.

Женщины нерешительно переглянулись и, внезапно рассмеявшись («А, была не была»), потащили на свет божий сосисочно-сарделечные ожерелья.

– Народ! А ну, подгребай! Эй, барышни, может, у кого хлеб есть? – зазывал веселый дядька.

– Есть! И масло нате, а вот еще сырок плавленый, – пискнуло откуда-то сбоку.

Батон пошел по вагону, обрастая по пути колбасой, сыром, капустными листьями и прочим, что нашлось у запасливых хозяек. Его сменила буханка черного, ей на смену пришла «хала» с маком. Заедали все это яблоками, откусывая и передавая дальше немытый фрукт. Нашлись и конфетки у сластен.

– Да, ребята, давно я так не ужинал! – довольно протянул веселый дядька. – Вотбы еще попить чего, а то начнем вдруг икать всем вагоном, вот смеху-то будет!

Народ действительно рассмеялся, как бы сбрасывая с себя тягостное напряжение.

– Попьем, чего ж не попить-то? – согласился стоявший в сторонке суровый мужик, не принимавший участия в этом «пире среди чумы». – Только у меня это… портвешок «777».

– Да ладно, портвешок, так портвешок. Как вы, ребята? – привстав, поинтересовался веселый дядька мнением «высокого собрания».

– Портвешок! – радостно загудело со всех сторон.

Бутылка пошла по рукам.

– А нам?! Нам не хватило! – послышался интеллигентный дамский голосок.

– Не переживайте, мадам, лично для вас у меня есть пиво, – заворковал стоявший неподалеку парень.

Удивительное дело! Обычно мужчин редко увидишь с хозяйственной сумкой или полной авоськой. А здесь, в полумраке подземелья, то тут, то там послышались звуки откупориваемых бутылок. Мужчины угощали соседок и соседей по вагону, женщины опустошали свои сумки, выкладывая съестное на «общий стол». Удачно добытые сосиски из министерского буфета ушли туда же.

– Водки девушкам от восемнадцати до восьмидесяти не предлагать! У нас еще будут танцы! Они должны быть в форме!

Взрыв хохота потряс, кажется, весь состав. Паникеры из соседних буйных вагонов смотрели на них, отпихивая друг друга, с ужасом: «Все, эти, наверное, тронулись умом».

– Песню за-пе-вай! – скомандовал веселый дядька и стал дирижировать свернутой «Правдой».

И тут, не сговариваясь, пассажиры дружно грянули: