Быть мужчиной. Современная мужественность без насилия, доминирования и страха

Разве это не о мире, в котором мы живем? В котором ежедневно сталкиваемся с отвратительным дерьмом? Даже протестуя, ты остаешься частью системы. Ты играешь роль, правда ведь? Даже если твое подсознание постоянно повторяет: «Что за хрень, что за хрень…»

Майк задумывается о собственных психических проблемах, о своей борьбе с суицидальной депрессией:

Безумие — это совершенно рациональный ответ безумному миру. Время от времени я бывал в психбольницах и о некоторых сказал бы: «Не уверен, что псих тут я». По пути сюда мы тупо прошли мимо нескольких бездомных — мир сошел с ума, из него исчезли эмпатия и сочувствие. Действительно ли я псих или просто реагирую на то, что живу в агрессивной иррациональной среде, которая настраивает нас против самих себя? Возможно, не такой уж я дебил. Может, я пипец какой здоровый. Просто нахожусь под диким давлением безумного общества.

Сегодня, когда мир под руководством гордых белокурых лидеров становится все более разобщенным и неравноправным, многие ставят ему тот же диагноз — безумие, и это не удивительно. Братья Коннор, многое повидавшие, могут немало рассказать о том, как это действует на людей, которые только входят в общество. По признанию Джеймса, у него всегда была проблема с самоидентификацией, с приспособлением к среде, и началось это со школы.

— Я чувствовал себя другим, не таким консервативно настроенным, как все остальные, — говорит он.

Я пытался уместиться в рамки того, что считалось нормальным. Я получил работу в Сити, притворяясь таким. Зашел в Thomas Pink, купил рубашку и галстук — и вот я брокер. Сидел за рабочим столом, обсуждал с коллегами фотки девушек в бикини и футбол. Эти парни лет двадцати шести — двадцати семи получали по три сотни тысяч в год. Днем они курили крэк, а на ночь нанюхивались героином, чтобы заснуть. Им хватало сил на такой образ жизни. Я с детства страдал тревожным расстройством и, обнаружив, что героин снимает его симптомы, сразу же подсел на него. Днем я торговал акциями, а вечером погружался в героиновое болото.

Через какое-то время Джеймс, попавший в круговорот зависимости, потерял работу, девушку, машину и дом. Он оказался на улице.

— Удивительно, что даже без работы и ресурсов человек способен адаптироваться, — делится он. — На улицах я занимался жульничеством, воровал, участвовал в разборках и нападениях на магазины, становился жертвой похищения и сексуального насилия — в общем, жил в условиях, полностью противоположных тем, в которых вырос… Бодрит, да?

Нет, но многое делает понятнее. С одной стороны, это показывает, что может случиться с мужчиной, когда он пытается слиться с жизнью других мужчин, окружающих его. Люди способны жить так и быть счастливыми, но это не та жизнь, которую они выбирают сами, не то, что им нравится, не то, к чему стремится их душа; последствия же — для них и окружающих — бывают катастрофическими.

С другой, более отрадной стороны, Джеймс не погиб (хотя был к этому близок) и не попал в тюрьму (хотя был к этому очень близок). Он с трудом избежал пятилетнего срока, и после отец помог ему с реабилитацией, а Майк — с работой в сфере искусства. Джеймс вскоре отплатил Майку сторицей: когда тот впал в суицидальную депрессию, он приютил его.

В тот период и зародилась история Братьев Коннор — именно тогда они обсуждали свои проблемы и создавали искусство, чтобы развеселить себя и других. Их работы, выполненные качественно и с юмором, довольно скоро обрели широкую аудиторию, и благодаря связям с CALM они смогли наладить контакт со множеством людей, страдающих от зависимостей и от проблем с психикой. Джеймс вспоминает: