Быть осьминогом

Иной раз чувствуешь себя крысой, потому что приходится стучать – начальству, родителям, даже не разобравшись в истинных причинах детских проступков. Вот я и не знал, что сказать маме одного моего ученика, поэтому все время откладывал телефон в сторону и снова брал в руки – и так раз шесть.

– Здравствуйте, ваш сын распространяет психоактивные вещества. Знаете, такой маленький мешочек с травкой… снюс называется. Сегодня на уроке чуть не пострадал ученик.

Да уж, бред какой-то. А уверен ли я в том, что виноват действительно Громов? Я ведь только собирался с ним подружиться – после проверки его тетради по литературе. Нет, никаких домашних заданий и сочинений я там не обнаружил, поэтому по моему предмету Громов оставался неаттестованным, но было кое-что другое, на что я не мог не обратить внимания. Это нотные записи с аккордами для исполнения на гитаре. Судя по тому, сколько раз Сережа все перечеркивал и начинал с чистого листа, этот парень каждый урок сочинял музыку. А тут вдруг этот «инцидент», как выразилась директриса, которая впервые вызвала меня к себе.

Что же, собственно говоря, произошло? Я рассказывал своим восьмиклассникам о безумных жителях одного города, которые устроили соревнования, кто кого перетяпает головой, потом они выбирали самого глупого правителя, а из головотяпов были переименованы в глуповцев. Наконец, дошел до самого волнующего момента: «Раз-зорю! Не потер-р-рплю!» – кричал один из глуповских градоначальников. Оказалось, что вместо головы у него… органчик! – и тут Антипов упал в обморок. Естественно, я бросился оказывать первую медицинскую помощь, Вика Кирюшина позвонила в скорую, а Саша пошла за школьным фельдшером. Работники скорой обнаружили за губой ученика снюс и предупредили бледного Антипова, что в следующий раз может быть летальный исход.

– Чего ты добиваешься? Думаешь, это безвредно? Да ты хоть знаешь, что в одной дозе этой гадости никотина столько, сколько в трех пачках сигарет? – принялась ругаться медсестра.

– Я не виноват… Это все он, – пробормотал Антипов и указал пальцем на Громова. – Он дал мне… сказал, что ничего страшного…

Громов вспыхнул, густо покраснел, но ничего не ответил. Вот каким оказался друг, которому так пытался понравиться Сережа. Конечно, во всем виноват он! А свои мозги на что? Нелепая отговорка пятиклассника! Я негодовал, считая единственным виновником случившегося Антипова, но никто больше не встал на мою сторону. Мама Паши билась в истерике и просила немедленно исключить из школы «опасного дилера».

– Я давно подозревала, что этот Громов плохо влияет на моего сына, – кричала она, нервно покусывая губы. – Прасковья Ивановна их в ежовых рукавицах держала, а сейчас они совсем распустились!

Ну конечно, камешек в мой огород. Арина Родионовна (да, наш директор – тезка знаменитой няни Пушкина, поэтому я и надеялся на сочувствие и понимание с ее стороны) искоса взглянула на меня.

– Вам не кажется, что ваш сын тоже виноват? – лучше бы не говорил этого: все взгляды устремились на одного меня. Антипова, казалось, готова наброситься на меня и разорвать на части.

– Я требую… – она даже топнула ногой, и все это вызвало в моем сознании аллюзию на «не потер-плю!» Кто знает, что творится в органчиках подобных женщин.

– Я требую, чтобы немедленно… Немедленно! Приняли меры! Я буду писать жалобу! Я пойду в прокуратуру!

Я вышел из кабинета директора, уставший и опустошенный, как будто на меня напали в лесу тысячи злобных вампиров и высосали всю энергию. Может, пойти и написать заявление?

На пороге школы меня дожидался Громов. Он уныло топтался у ворот и не решался взглянуть мне в глаза.

– Это правда ты? – усталым голосом спросил я.

Сережа кивнул.

– Можете не рассказывать маме? Она опять напьется, – честность Громова меня тронула, поэтому я никак не решался сделать этот телефонный звонок. С другой стороны, слишком многое уже сходит ему с рук: сначала драка, а теперь еще и это…

– Что же мне тогда делать? – я тяжело вздохнул, потому что действительно не знал ответа на этот вопрос.

– Просто отчислите.

– Но твоя мама все равно узнает причину.

– Понятно, – он выглядел таким же опустошенным, как и я. Наконец Громов взглянул на меня и сказал таким жутким голосом, что я вздрогнул:

– Может, тогда меня лучше просто убить?

Личный блог Кота Шредингера

Я пришел домой и признался сам:

– Мама, меня хотят исключить из школы, потому что я дал мальчику снюс. А еще одного избил. – потом ушел в комнату, громко хлопнув дверью и твердо решив, что больше отсюда не выйду. Она плакала, а Яшин, мой классрук, так и не позвонил. Ха!.. Жалкое подобие милосердия!

На самом деле Антипов соврал. В тот первый раз, когда я притащил «смертельные конфетки» в школу, он даже не взял. Степанов и Павлюк попробовали сразу, а меня от одной прополоскало в туалете. Антипов у нас такой, подозрительный, сначала посмотрит, что будет с остальными, а потом решает, брать или нет. Этот идиот тоже захотел выглядеть крутым и в другой раз сам притащил снюс. Сказал, что у его старшего брата куча такого добра, и все будет пучком.