Быть осьминогом

Я отказался, и они, разумеется, принялись меня подкалывать:

– Чего это наш Наркоша стал таким пугливым?

Я пару раз врезал Антипову, чтобы не приставал, а потом на уроке он все свалил на меня. Ну не будет же он закладывать родного брата. И все-таки я вроде как не ожидал. Скворцов, который должен был меня ненавидеть, сказал всем, что поскользнулся и упал. А Антипов, с которым я дружу с первого класса, просто, не задумываясь, указал на меня. Степанов и Павлюк сразу же запели другую песню и начали обходить меня стороной. Даже удалили из друзей во «Вконтакте». Наверное, родители велели держаться подальше от «плохого» парня.

Мама со мной тоже не разговаривала, пока не приперлась эта ходячая добродетель. Кто ему дал право вмешиваться в мою жизнь?

Она как раз допивала виски и еще не успела убрать бутылки, как раздался звонок в дверь. Я лежал в наушниках и тренькал на виртуальной гитаре, но громкое вежливое «здравствуйте» узнал сразу. Мама чувствовала себя неловко, она поспешно загремела бутылками и поставила чайник. Литератор извинился, что «ворвался» к нам без предупреждения.

– Нет, это вы меня извините за такой… – она замялась, и мне, в свою очередь, стало неловко за нее. – Беспорядок.

– Наверное, я лезу не в свое дело, но лучше бы вы бросили пить. Сережа за вас переживает.

Я фыркнул – мама отреагировала так же.

– А я за него не переживаю? Это он довел меня до такого состояния! Вы пришли сказать, что его исключают из школы?

– Я пришел сказать, чтобы он возвращался в школу и больше не смел пропускать – вон сколько оценок ему нужно исправить!

Я не верил своим ушам. На кой черт мне исправлять оценки? Вряд ли меня теперь возьмут в другую школу. Посадят в какую-нибудь колонию.

– Могу я поговорить с Сергеем?

Я вскочил с кровати и забегал по комнате в поисках тапок. В дверь тихо постучали.

– А… здравствуйте, – я пытался сделать удивленный вид, чтобы ЕЛ не подумал, что я подслушивал их разговор.

– Мм… бездельничаешь? – он с улыбкой оглядел мой творческий беспорядок.

– А что вам нужно? – грубо поинтересовался я.

– Да так. Хочу, чтобы ты поучаствовал в нашей литературной гостиной. Как музыкант.

Я прыснул от смеха, который специально выдавил из себя, потому что сердце предательски громко застучало.

– С чего вы взяли, что я музыкант?

– Ну ты же играешь на гитаре? Вот только инструмента я что-то не наблюдаю, – учитель растерянно покачал головой. Я вцепился в его руку и прижал палец к губам.

– Тсс… Никогда не произносите это слово. Вдруг мама услышит?

Понятия не имею, откуда он узнал про гитару. Хотя, наверное, увидел аккорды в тетради. Я не понимаю, почему некоторым людям не живется своей жизнью? На следующий день мама сама проводила меня до школы и обещала, что я больше никогда не увижу ее пьяной, если перестану попадать во всякие переделки и начну нормально учиться. Это был самый одинокий день в моей жизни. Степанов и Павлюк теперь плясали вокруг Антипова, а со мной избегали встречаться даже взглядом. Наверное, все еще немного побаивались. Наконец-то пришел Скворцов, но его избегал я. Хотя он весь урок пялился мне в затылок. Понял, что это я приходил к нему домой? Сашка сказала, что не доделала домашку и поэтому не даст списать. Сразу же, не дав мне и рта раскрыть. А я даже и не собирался ничего просить, мне хотелось только узнать, все ли у нее в порядке. Я-то знал про них со Скворцовым.

А Яшин после уроков повел меня в актовый зал, где все собирались для репетиции литературной гостиной. В этот раз он отпустил учеников домой, а мне сунул в руки старенькую гитару с поцарапанным корпусом и слабо натянутыми нейлоновыми струнами.

– Надо настроить, – небрежно бросил литератор.

Я крепко обхватил гриф, чтобы скрыть дрожь в пальцах. Впервые за столько лет…

***

В тот день я так и не позвонил Громовым, взял отсрочку и решил разобраться во всем получше. Ведь учитель до последнего момента не должен терять надежду? Никогда и ни при каких обстоятельствах не разочаровываться в своих учениках? Даже не знаю, научусь ли я когда-нибудь этому нелегкому искусству – быть беспристрастным, но в любом случае легче поговорить с глазу на глаз, чем по телефону. К тому же жуткая фраза Громова до сих пор не выходила у меня из головы, а ведь если подумать, я ничего не знаю об их семье. Вместо номера мамы моего ученика я набрал другой, пальцы привычно застучали по клавишам, мне не требовалось искать его в телефонной книге.

– Привет, – кажется, недавно закончилось представление, и голос моей целительницы звучал устало.

– Привет. Извини, я не вовремя? – не смог скрыть разочарования, мне так хотелось, чтобы хоть кто-нибудь мне радовался.

– Да ладно тебе! Как ты можешь быть не вовремя, Женя? Я просто уже начала дремать, – с беспокойством затараторила Вероника, разумеется, почувствовав, что со мной что-то не так. А ведь она никогда не рассказывала мне о своей работе и ни на что не жаловалась. В этот момент мне стало стыдно за то, что я такой слабак и нытик, считаю, что мне приходится тяжелее, чем остальным.