Читаем Быть полезным: Семь инструментов для жизни (ЛП) полностью

Это было 10 ноября 2005 года. Я был губернатором Калифорнии уже два года, и только что мне подставили задницу на внеочередных выборах, которые я назначил вопреки советам многих людей, чтобы представить избирателям четыре политические идеи, которые я не смог реализовать, работая с законодательным органом. Как я сказал группе репортеров, собравшихся в Капитолии на пресс-конференцию сразу после выборов, когда я хочу что-то сделать, во что я действительно верю, я могу быть решительным и нетерпеливым.

Это была тяжелая кампания. Мы потратили много денег. Мы ввязались во множество схваток, публичных и частных. Освещение этих боев в новостях не было дружелюбным. К концу кампании мой рейтинг одобрения упал до 33%, что ниже, чем у Джорджа Буша-младшего в Калифорнии, а это о многом говорит. Когда моя кампания по переизбранию была уже не за горами, аналитики предсказывали, что, неправильно оценив политический ландшафт, я обрек себя на дальнейшее пребывание на посту губернатора.

Калифорнийцы избрали меня для того, чтобы взорвать статус-кво и бороться со специальными интересами, контролирующими Капитолий. Сейчас, у избирательной урны, они говорили мне: "Эй, Шницель, мы послали тебя туда, чтобы ты делал работу, а не приводил ее к нам". Обращаясь к тридцати пяти миллионам жителей Калифорнии через репортеров в зале и телекамеры за ними, я убедился, что калифорнийцы знают, что я получил их послание громко и ясно.

"Я беру на себя всю ответственность за эти выборы", - сказал я. "Я беру на себя всю ответственность за их провал. Вся ответственность лежит на мне".

Мои сотрудники стояли позади меня. Весь предыдущий день я провел с ними, проводя дебрифинг, копаясь в данных о доходах и гораздо лучше представляя себе цифры. Они были мрачными. Три из четырех мероприятий проиграли с двузначным перевесом. В этом не было вины моей команды, и я сказал людям именно это. Перед тем как выйти к прессе, я провел несколько часов за закрытыми дверями на завтраке с руководством Сената и Ассамблеи. В меню была ворона с гарниром "я же говорил", и я съел свою порцию и того, и другого. Когда я объявлял о выборах пятью месяцами ранее, я не представлял себе, как выйду к микрофону, чтобы взять на себя ответственность за их исход.

Поставьте себя на минуту на мое место. Как вы думаете, каково это было? Стоять перед своими противниками, а также перед людьми, которые больше всего верили в меня, перед всем штатом, перед всей страной, на самом деле, и признать, что я ошибся. Что я совершил ошибку. Я расстроил многих людей, и это была моя вина, ничья другая.

Вы, наверное, удивитесь, но на самом деле это было совсем не сложно. Конечно, взять на себя ответственность за исход целых выборов - да и за само их существование, если быть честным, - для высокопоставленного политика было уникально. Но это не было уникальным для меня. Я не уклоняюсь от ответственности. Я отвечаю за то, кто я и что я делаю - за свои успехи и неудачи. Это был лишь самый последний пример того, как я столкнулся со спорным решением или неудобной правдой и принял ее. Во время кампании по отзыву кандидатов меня спрашивали о том, употреблял ли я в прошлом марихуану. В отличие от некоторых других политиков, я не стал увиливать. Я сказал: "Да, и я действительно вдыхал". Когда в начале 1980-х годов какой-то журналист раскопал дикое видео, снятое мной для Playboy во время карнавала, я не стал пытаться объяснить или отрицать это. Я просто сказал: "Это было замечательное время". Потому что так оно и было.

Зачем врать? Какой в этом смысл? Одна из главных причин, по которой люди голосовали за меня, - это то, что я не типичный политик с фальшивой безупречной внешностью. Я нормальный человек, который любит заниматься интересными вещами. Зачем притворяться, что то, что привело меня туда, где я был, и сделало меня тем, кто я есть, не происходило? Все, что я делаю, - это ставлю себя в положение продавца истории человека, которого я не знаю.

Над этим стоит задуматься. В чем ценность попыток быть тем, кем ты не являешься? Прятаться от своей истинной истории и позволять кому-то другому рассказывать ее? Как вы думаете, к чему это приведет в конечном итоге? Уверяю вас, ни к чему хорошему. Примите себя таким, какой вы есть! Владейте своей историей! Даже если она вам не нравится. Даже если она плохая, и вам стыдно. Если вы убегаете и прячетесь от своего прошлого, если вы отрицаете свою историю и пытаетесь продать другую, даже если у вас хорошие намерения, это просто делает вас похожим на мошенника. Или, что еще хуже, политиком.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитых отечественных художников
100 знаменитых отечественных художников

«Люди, о которых идет речь в этой книге, видели мир не так, как другие. И говорили о нем без слов – цветом, образом, колоритом, выражая с помощью этих средств изобразительного искусства свои мысли, чувства, ощущения и переживания.Искусство знаменитых мастеров чрезвычайно напряженно, сложно, нередко противоречиво, а порой и драматично, как и само время, в которое они творили. Ведь различные события в истории человечества – глобальные общественные катаклизмы, революции, перевороты, мировые войны – изменяли представления о мире и человеке в нем, вызывали переоценку нравственных позиций и эстетических ценностей. Все это не могло не отразиться на путях развития изобразительного искусства ибо, как тонко подметил поэт М. Волошин, "художники – глаза человечества".В творчестве мастеров прошедших эпох – от Средневековья и Возрождения до наших дней – чередовалось, сменяя друг друга, немало художественных направлений. И авторы книги, отбирая перечень знаменитых художников, стремились показать представителей различных направлений и течений в искусстве. Каждое из них имеет право на жизнь, являясь выражением творческого поиска, экспериментов в области формы, сюжета, цветового, композиционного и пространственного решения произведений искусства…»

Илья Яковлевич Вагман , Мария Щербак

Биографии и Мемуары
100 великих деятелей тайных обществ
100 великих деятелей тайных обществ

Существует мнение, что тайные общества правят миром, а история мира – это история противостояния тайных союзов и обществ. Все они существовали веками. Уже сам факт тайной их деятельности сообщал этим организациям ореол сверхъестественного и загадочного.В книге историка Бориса Соколова рассказывается о выдающихся деятелях тайных союзов и обществ мира, начиная от легендарного основателя ордена розенкрейцеров Христиана Розенкрейца и заканчивая масонами различных лож. Читателя ждет немало неожиданного, поскольку порой членами тайных обществ оказываются известные люди, принадлежность которых к той или иной организации трудно было бы представить: граф Сен-Жермен, Джеймс Андерсон, Иван Елагин, король Пруссии Фридрих Великий, Николай Новиков, русские полководцы Александр Суворов и Михаил Кутузов, Кондратий Рылеев, Джордж Вашингтон, Теодор Рузвельт, Гарри Трумэн и многие другие.

Борис Вадимович Соколов

Биографии и Мемуары
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза