Быть психопатом. Интервью с серийным убийцей

Едем на автовокзал и садимся на автобус до Кельна. Уже приехав в этот город, узнаем о том, что все сработало. Новостной канал опубликовал снимок хомяка возле зеленого таунхауса с забавной заметкой о том, что хомяк определил будущее спасенного мальчика. Мы выбрали Ифти родителей.

– Мне нужно купить пару новых футболок, – говорю я, когда мы приезжаем в Кельн. У меня нет никаких вещей. Только вконец истаскавшиеся джинсы и футболка Бонни.

Микки кивает. Заходим в первый попавшийся магазин, и я покупаю новые джинсы и две футболки.

– У нас больше нет денег, – говорит Микки, когда мы выходим из магазина.

– А ты раньше сказать не мог? – спрашиваю я.

– Жадность свойственна тем, у кого есть деньги, а у меня их нет, – говорит он. Это же он сказал в нашу первую встречу.

Есть легкая ирония в том, что это говорит человек, ограбивший банк. Решаю, что все три тысячи шуток, которые я придумала по этому поводу, будут неуместны.

– Я знаю штук десять способов, как воровать в супермаркетах, – говорю я.

– Парочки хватит, – успокаивает Микки.

Идем в парк на берегу Рейна. Здесь хорошо. Все лужайки залиты солнцем и буквально усеяны парочками влюбленных. Точно такими же парочками, как и мы. Ну, может, чуть менее сумасшедшими.

Садимся на склоне с видом на реку и череду католических соборов на другом берегу. У нас в руках по стакану с кофе. Микки достает планшет.

– Что ты задумал? – с подозрением спрашиваю я.

– Моральное изнасилование, – отвечает он, – садись ко мне.

Я сижу чуть поодаль.

– Мне и здесь хорошо.

– Тогда я к тебе пересяду, – говорит он и подсаживается сзади меня так, что теперь мой затылок упирается в его грудь. Это слишком близко. Слишком похоже на то, как мы сидели с Джереми. Я вздрагиваю и начинаю лезть за сигаретами.

– Мы будем смотреть кино, – говорит он.

– Кино? Нет. Это слишком личное, – отвечаю я и пытаюсь отстраниться от него.

– Твой любимый фильм? – спрашивает он, не обращая на эту реплику никакого внимания.

– «Матрица».

– Да ладно? Тебе нравится этот слащавый неудачник Киану Ривз?

– Он красивый!

– Да если бы не Морфеус, он бы ничего не смог, – полным возмущения голосом говорит Микки.

– Я не хочу смотреть фильмы. С тобой. Здесь, – говорю я, пытаясь добраться до стаканчика с кофе. Он протягивает картонный стакан, сигареты, и кажется – если мне понадобится дождевик или соломенная шляпа, они тоже сейчас окажутся в его руках. Мы смотрим «Матрицу». Не люблю, когда люди так близко ко мне. Мне становится страшно. Трудно дышать и хочется плакать. Я почти не слышу реплик героев фильма. Хотя вообще-то знаю их наизусть.

Когда фильм заканчивается, вздыхаю с облегчением. Лучше бы он на моей спине узоры выбивал. Молотком. 

* * *

Две недели мы ошиваемся в этом залитом солнцем городе. Однажды Микки говорит то, чего я слышать категорически не хочу:

– Никогда не думала, что делать дальше? Так и будем ездить в автобусах и смотреть фильмы?

Да, так и будем. Черт. Это единственное, чего я хочу.

– …Так ведь нельзя, – говорит он.

Почему?

– …Нельзя жить за счет развода туристов и краж в супермаркетах.

Почему? В конце концов, по его вине нас ищет полиция. Не я придумала грабить банки. Я вообще здесь не по своей воле.

– …Рано или поздно это закончится.

Да. Он прав.

– …И мы проиграем.

Тоже прав. Я всегда проигрываю.

Пока же мы беззастенчиво расходуем тот запас удачи, который обычно дается новичкам. Он выдается для того, чтобы они втянулись в игру. Здесь дело вовсе не в тонком расчете человека, раздающего карты. Новичкам везет всегда, независимо от выбранной игры. Что-то вроде закона жизни, ну или сценария. Так интереснее.

Видимо, человек поначалу не знает правил, закономерностей и шаблонов. Ему остается уповать лишь на себя. Обостряются внимание, интуиция, если хотите. Он осторожен и расчетлив. Потом уже ты втягиваешься в игру. Как следствие ослабляешь хватку. Тебе уже известны самые распространенные ошибки и самые выигрышные стратегии поведения. Такой формальный подход всегда приводит к проигрышу. А затем и ко второму. Вторая ошибка всегда роковая. Потому что после нее уже невозможно выиграть. Все это – тонкие, глубоко философские суждения Виктора, моего приятеля из университета.