Быть психопатом. Интервью с серийным убийцей

– Что же ты не звонишь своему спасителю? – нагибается ко мне Джереми Флемми. Он выглядит совершенно счастливым. – Ты же понимаешь, что мы будем продолжать, пока он не появится? Это называется психологическая реконструкция. Ты будешь переживать худшие моменты своей жизни до тех пор, пока не изменишься. Пока что-нибудь не изменится и кто-нибудь не появится. Марко подковал, кстати, – поясняет он.

Вижу на той стороне перрона какое-то движение. Интересно, это то, что я думаю, или просто оцепление? Черт. Нужно было подобрать линзы получше.

«Хотите увидеть Микки? Приезжайте на станцию метро Buch. Сейчас», – нажимаю «отправить».

В сообщении указываю следующую за этой станцию метро и рассылаю его по всем контактам журналистов, которые только накопала вчера в Интернете. Пытаюсь подняться. В той стороне уже человек пять. Не могу никого разглядеть. Одна фигура отделяется. Если бы я снимала кино, сейчас бы играла очень жесткая музыка. Микки. Сейчас я вижу, что это он.

– Опустите оружие и поднимите руки вверх, – раздается с того конца платформы.

Микки. Волосы его мокрые от дождя. Лицо посерело. Он смотрит на Джереми. Поднимает руки вверх. Обе. Сведенные вместе. Черт. Он целится в него. В Микки целятся человек семь. Это те, кого я вижу. Слышу шум приближающегося поезда. Поездам абсолютно все равно то, что происходит на платформе. Это не переход. Здесь все можно изменить. Достаточно лишь вовремя попасть в вагон. Я кидаюсь на Микки и валю его с ног. Оглушительный звук выстрела. Удар, куда-то в лопатку. Мы в десяти сантиметрах от открытых дверей поезда. Еще секунд тридцать от силы. Почему тут так тихо?

– В вагон, черт, – хриплю я. Не знаю, почему хриплю.

Микки продолжает сжимать пистолет в руке. Он втаскивает меня и буквально сваливает в вагон. В самый последний момент он успевает. Мы в вагоне.

– Нам на следующей, – кашляю я и с удивлением понимаю, что на моих руках кровь. Плечо.

– Может, до конечной? – спрашивает он и гладит меня по волосам. – Только попробуй сейчас потерять сознание, слышишь?

Я лежу, распластавшись, на полу вагона. Моя голова на коленях Микки. Весь пол в крови. Вроде бы в вагоне есть еще кто-то, но возможно, мне кажется.

– Выходим сейчас, – кашляю я. – Тебе нужен фургон «Треш-ТВ».

Да. В меня кто-то выстрелил. Боль уже грозит взорваться где-то в районе грудной клетки. И учитывая ситуацию… Без шансов. Ему нужен фургон «Треш-ТВ». Только ему.

– Нам нужен, поняла, нам нужен! – орет он.

В мои планы не входило самоубийство. Оно не исключалось, но в отдаленном будущем. Честно. С другой стороны, это весьма эффектная смерть. Вагон полностью устлан разводами крови. Ее подтеки как паутина. Я умираю на руках человека, пытавшегося меня защитить. Играет очень тяжелая музыка. Ее потом можно будет наложить. Это отличный финал, правда? Не хватает слез и прощаний. Просто от станции до станции пять минут. Не успеем. А так вообще эффектно.

Поезд замедляет ход. Микки озирается по сторонам и пытается поднять меня.

– Ты уверена, что нужно выходить здесь? – спрашивает он.

– Абсолютно, – хриплю я и пытаюсь встать.

– Даже не надейся, – говорит он и берет меня на руки.

На платформе человек сорок. Все с фотоаппаратами и микрофонами. Прошло минут пятнадцать с того момента, как я разослала эти эсэмэски по репортерам и редакциям, но им и ехать долго не пришлось.

От полицейского участка до этой станции как раз пять минут на машине.

Микки идет к выходу. Он поднимается по лестнице со мной на руках. Это трата его времени. Здесь полно полиции, но нас от нее защищает плотное кольцо из репортеров. Они – наш живой щит.

Прямо перед выходом со станции стоит несколько машин журналистов. В том числе и заветный логотип «Треш-ТВ». Надеюсь, канал послал сюда Виктора.

– …И нам абсолютно невыгодно, чтобы вас поймали, – говорит кто-то, чьего лица я не вижу. – Да закидывай ее и залезай.

Микки с трудом забирается в минивэн и осторожно опускает меня на пол.

За окном остаются и полиция, и репортеры.

– У тебя есть пистолет? – спрашивает чей-то голос. Пытаюсь сфокусировать взгляд, но ничего не вижу. Только тени.

– Есть, – говорит Микки.

– Патроны дать? – спрашивает он.

– Зачем? – спрашивает Микки.

– Ты ж в заложники меня берешь. Добровольно не поеду, – говорит водитель. Минивэн уже давно куда-то едет, так что фраза либо глупая, либо смешная. Да, по-моему, это шутка.

– В больницу езжай! – орет он.

– В больницу нельзя…

– Ей должны помочь, – орет Микки и вскакивает на ноги. Его джинсы в страшных черных разводах крови, перемешанной с грязью и пылью в равных пропорциях. Радует только то, что, по-моему, я все-таки не умираю. Половину тела буквально выжигает боль, но в остальном я почти здраво рассуждаю.

– Не в больницу, – кашляю я.

Водитель оборачивается, и я вижу его лицо. Виктор.

– Я так и знала, что это ты, – хриплю я.

– Я себе почти карьеру сделал на тебе, – расплывается в улыбке Виктор. Он такой же лохматый, как и раньше. – У тебя глаза розовые, это… – он реально пугается моего вида.

– Это линзы, – поясняю я.